Запустение

Они взбирались наверх по довольно крутому уклону. Штурман шел впереди, подтягивая Картографа за руку. Подошвы сильно скользили по траве, словно та вся была в масле. Тогда они приспособились наступать только на камни и скоро добрались до широченного поваленного ствола. На него можно было забраться, только подтянувшись на руках и помогая себе ногами, которые должны были при этом опираться на выпирающий рельеф коры и толстые иссохшиеся ветки. Наконец, они с трудом взобрались на этот ствол и с чувством удовлетворения, словно выполнили огромную работу, уселись на нем, свесив вниз ноги.

— Скажи здорово? — спросил Штурман.

— Ой, — вскрикнула Картограф, — а я туфлю уронила.

Штурман бросил взгляд и увидел как белая туфелька, быстро перекатываясь с боку на бок, скользит вниз.

— Я тебе свои дам. А хочешь, я принесу тебе эту туфлю и мы поднимемся еще выше?

— Еще выше? — с сомнением в голосе переспросила Картограф. Хочу… Хотя нет, я и так устала.

— Завтра Новый год…

— Угу.

— Мы будем праздновать. Достанем разноцветные игрушки, мишуру, фонарики и все это красиво развесим.

— Угу.

— Что угу?

— Людвиг, мы дверь у Корабля забыли закрыть.

— Точно! Ну ты даешь, с тобой все на свете забудешь. Ладно, нам отсюда хорошо наблюдать. Еще немного посидим.

Он накрыл своей ладонью ее ладонь, но Картограф нетерпеливо выпростала ее и оказалось, что как раз в том месте ползла белая округлая гусеница с ярким пятнышком на месте головки.

— Что это еще за ползающий микропроцессор, — сказал Штурман, хорошенько его разглядывая.

— Фу, какая мерзость, — воскликнула Картограф и попыталась надавить на гусеницу пальцем. Насекомое изогнулось своими кончиками вверх и вдруг лопнула, звонко щелкнув и смачно брызнув в стороны белыми, отвратительно воняющими чернилами.

«Зачем я к ней прикоснулась!» — стала корить себя Картограф, оттирая листьями с руки этот белый липкий сок.

— Я тебе помогу, — предложил Штурман. Он нарвал листьев и стал ей помогать оттирать пальцы.

Потом они еще какое-то время сидели на дереве, небрежно разговаривая и глядя вниз. Они видели, как из Корабля выходил Капитан и что-то смотрел под днищем. Они кричали ему и махали руками, но Капитан их не заметил, видимо озадаченный своей проблемой и заглушенный грохотом перекатывающейся по валунам воды. Потом вышел Геолог, делал зарядку — видимо он только встал, высыпался во время перелета, чтобы не отнимать время от работы, — подпрыгивал в воздух, умывался в реке, затем вывел робота и заставил его собирать вездеход. Наконец, потом они слезли с дерева, подобрали упавшую туфлю и спустились вниз, на поляну.

— Тебя искал Капитан, — крикнул Геолог Штурману.

— Иди, — подтолкнула его Картограф, а сама остановилась и вновь оглянулась на живописный склон горы.

«Как было бы восхитительно, — подумала она, — сделать на этом фоне рекламу моей компании, но только так хитро, чтобы этого не узнала конкурентка. Подгадать когда она уедет в «турпоход» на своем вездеходе. Вот эта скала-утес выглядит просто «шик и блеск». Сверху на веревках можно спустить полотнище…»

В это время Штурман, мягко ступая подошвами по ковровой дорожке, прошел по коридору и вошел в рубку. Капитан был там, стоял к нему спиной и смотрел в окно, а вот Инженера не было.

— Ты меня искал, Всеволод?

Капитан не торопился поворачиваться, что являлось плохим знаком. Он еще немного посмотрел в окно, затем прошел вдоль пульта управления, поправил поровнее накидку на кресле и только затем приблизился к Штурману, обнял своей рукой его плечо.

— Эх, Людвиг, Людвиг, — вздохнул он.

— Что-то произошло, Капитан? А я гулял на улице с Аи, мы тебе кричали, но ты не услышал. На улице прелестно.

— Да, да, — сказал Капитан и вдруг всей ладонью прикоснулся к своему лбу, словно у него внезапно разболелась голова. — Знаешь, Людвиг, у нас неприятность.

— Очередная?

— Не притворяйся наивным! На этот раз у нас произошла действительно — первая настоящая неприятность. Когда робот под руководством Сережи менял предохранители в тамбуре перед реакторным отделением, он видимо неуклюже двинул манипулятором внутри щитка и под корень снес оба слота, к которым крепится шина данных.

Штурман недовольно покачал головой.

— Самое удручающее в этой ситуации то, что шлейфы, которые считаются уязвимыми и на складе у нас имеются в двойном запасном количестве, не пострадали, а вот самих слотов на складе нет. Я уже перерыл все.

— Что же теперь делать? — спросил Штурман. — Без информации, которая передавалась по тем двум шинам Корабль, хотя и может взлететь, но становится неуправляемым…

— Вот именно, — заметил Капитан. — Сережа, в общем-то, придумал как выйти из положения, но для этого надо напрямую соединить, спаять дважды по пятьсот двенадцать проводков, каждый из которых очень тонок.

— Плохо дело. Это кропотливая и очень длительная работа, требующая полного человеческого внимания. Робота сюда допустить нельзя.

— Сизиф подсчитал, что на исправление потребуется 126 полных часов, где учтены вероятные неосторожные обрывы проводков.

— Уйма времени!

— Да — и это не считая времени сна, еды и празднования Нового года.