Запусти мое сердце (ЛП)

Понедельники и четверги были довольно тухлыми. На самом деле, Фейн задумался, зачем они вообще открываются. У них бывают посетители, но атмосфера такая же живая, как на кладбище, и продажи выпивки едва покрывают зарплаты, не говоря уже о прибыли. А ещё есть вторники и среды. Или, как Фейн любил их называть, вторники онанизма и среды мастурбации. Эти вечера обеспечивали намного больше клиентов, чем в остальные дни, но всё же заведение особо не гудело. Эти два вечера были посвящены тем, кто не в силах держать своё либидо под контролем до выходных. Посреди недели мужчины приходили за одним и только за одним: быстрая дрочка, которая будет закуской и поможет им продержаться до тех пор, пока они не смогут вернуться на выходных за главным блюдом.

Посреди недели в конце вечеров убираться нужно было намного больше, когда по клубу были раскиданы использованные презервативы, и на любой поверхности, будь то стулья, столы или пол, были брызги спермы. Толпа по вторникам и средам была ненасытной. Фейн не раз заходил в пустую с виду кабинку, чтобы протереть стёкла, только чтобы найти там пару в позе шестьдесят девять.

Некоторые его коллеги наслаждались вуайеризмом; Фейн считал это безвкусицей. Он не мог отрицать, что при виде парочек зажигалась тоска, но его не заводил вид того, как незнакомцы используют друг друга для сексуального облегчения. Когда напряжения становилось слишком много, он останавливался на быстрой мастурбации в душе. Он никогда не свяжется с незнакомцем. Секс должен значить больше этого. С тех пор как его последний парень бросил его ради барабанщика из американской рок-группы, он был один.

Он держался до тех пор, пока не встретит правильного человека, который определённо будет стоить ожидания. Хотя в последнее время он начал задумываться, каким долгим будет ожидание. А теперь казалось, что он воздерживался слишком долго, и у него произошёл какой-то психологический срыв. Это было единственным объяснением тому, почему он так приблизился к тому, чтобы трахнуть своего чёртового сервисного бота. Либо это, либо он был полным извращенцем.

Фейн поставил стакан на стойку с такой силой, что тот разбился, и осколки стекла разлетелись во все стороны.

— Это я вычту из твоей зарплаты, — сказал Пит, бросая на него взгляд. Затем он вернул внимание к отчёту о скудной вечерней выручке.

Фейн убрал осколки стакана влажной тряпкой и выбросил в урну. Затем продолжил протирать оставшиеся пустые стаканы, ставя каждый обратно на место, либо за собой, либо под стойкой. Они закрылись всего пятнадцать минут назад, а ему по-прежнему пришлось встретиться с ужасом того, чему травести (прим. человек, переодетый в костюм другого пола, мужчина в женском образе) предавались здесь этим вечером.

Пит с отвращением фыркнул и закрыл папку.

— Дерьмовая ночь. Эти онанисты в углу купили только по одному напитку, а сидели там четыре грёбаных часа.

— Жаль, что мы не можем брать с них деньги за каждый оргазм. Два очка за каждый раз, когда они кончают. Пять, если без презерватива и устраивают беспорядок.

Фейн всего лишь шутил, но Пит, должно быть, принял его предложение всерьёз, потому что мгновение стучал по губам пальцем, после чего покачал головой.

— Нет. Это воплотить слишком сложно. Кроме того, это может отпугнуть тех нескольких клиентов, которые у нас бывают посреди недели, — он поднял взгляд на часы. — Будь добр, закрой здесь всё, ладно? Мне сегодня нужно уйти пораньше.

Фейн кивнул, зная, что никакой протест не пройдёт, и Пит последний раз кивнул, надел свою куртку и вышел за дверь.

Вздохнув, Фейн убрал последние стаканы, намочил старую тряпку и переключил внимание на остальной клуб. Он начал с бара, который был относительно чистым, а затем начал методично протирать танцпол и каждую кабинку. Через час он вытер все столы и два затерявшихся стула, собрав в общей сложности восемнадцать использованных презервативов. Ему ещё нужно было убраться в туалетах, и после этого он будет свободен. Хоть он устал и был более чем готов ложиться спать, Фейн медлил, а не торопился с заданиями. Часть его боялась идти домой, потому что это означало встретиться с Джо-И и разобраться с тем, что он наделал. Или чуть не наделал. Это был всего один поцелуй. Конечно, он был жарким, но…

Оглушительный грохот прервал поток мыслей Фейна, и он остановился в дверном проёме в уборную и прислушался. Мгновение стояла тишина. Затем раздался очередной хлопок, а затем несомненный стон.

Фейн уронил свои моющие средства и побежал в сторону главного входа. Он распахнул дверь и выглянул на улицу. Он моргал в темноте, думая, что у него галлюцинации. Однако, вспышка движения в боковом зрении убедила его в обратном, и он выскочил на улицу. Увидев, кто это и что происходит, он помчался вперёд.