Запутался в тебе

Лера отстранилась. Медленно, но неотвратимо. Ванька только и успел в последний момент её легонько, совсем невесомо поцеловать в закрытые губы. Закончилось. Ванька видел по лицу Леры, что слабость прошла, что минутка желания подошла к концу. Но глаза… глаза ещё темнели, сверкали бликами, манили.

– Прости, – поспешно выдохнула Лера и опустила руки, отпустила Ваньку. Стало неправильно и холодно без её объятий. Он нехотя убрал руку с её плеча, Лера отступила.

– Не стоит… – начал было Ванька.

– Не надо было мне так поступать, – покачала головой Лера, прикрывая рот рукой: то ли чтобы задержать поцелуй, то ли чтобы стереть его. Глаза заблестели ещё больше. Она что, собралась плакать? – Это неправильно. Но с тобой так… спокойно и хорошо. Что я не сдержалась.

– Почему неправильно? – нахмурился Ванька, зацепившись именно за это слово.

Его даже не так сильно впечатлил комплимент про «спокойно». Неужели у неё кто-то есть, и Ванька об этом не знал? Если есть, то это большая проблема: он никогда не связывался с занятыми девушками и не хотел бы прослыть разрушителем семей. Но с Лерой… с ней рядом всё было таким логичным и правильным, таким ярким и радостным. И как можно её отпустить после этого?

Лера покачала головой. Неуверенно, сомневаясь. Но ничего больше не сказала. Только махнула рукой и посмотрела умоляюще. И Ванька понял, что спрашивать больше нет смысла, она ничего не скажет и не расскажет. Лера хотела домой. Где бы ни был этот дом.

*

– То есть как уехала?

– Ой, не знаю, Ванюш, – причитала Лерина бабушка. К двери она подошла быстро, словно ожидала, что кто-нибудь явится. Беспокоилась, но не так сильно, как Ванька. – Собралась вечером, укатила рано утром. Только и оставила не застеленную кровать, что на Леру не похоже.

– Не похоже, – эхом отозвался Ванька.

Сейчас вечер, собираться она начала сутки назад. И ничего не сказала ему. Не предупредила. И как это понимать? Ванька стоял в растерянности, в смятении, не зная, что делать дальше.

– А она сказала, почему сорвалась?

Точно, сорвалась. Только так Ванька мог объяснить поступок Леры. Вначале она сорвалась там, в лесу – хотя, признаться, он был рад этому срыву. А потом она уехала. Пропала. На сообщения не отвечала, вот Ванька и решил добраться до её дома.

– Сказала, конечно. Иначе б не пустила её, что ж, – бабушка выдохнула и продолжила: – Звонила она куда-то вечером. Или ей звонили, я так и не поняла. Вроде как вызвали срочно на работу. Хотя какая может быть у неё работа летом.

Бабушка нахмурилась, хмыкнула себе под нос, тоже растерялась от этой мысли.

– Может с бумагами или с журналом какие трудности, – поспешил успокоить её Ванька: старость надо беречь. – Да ничего страшного. Просто я не ожидал, что она так уедет.

Так остервенело быстро и торопливо. Словно сбежала…

– Дак и я, но дела, что ж.

Бабушка улыбнулась дырявыми зубами.

Ванька кивнул и сошёл с крыльца.

Залез в машину, не включая ни радио, ни сам мотор, достал телефон. Посмотрел в Телеграме: Лера была в сети десять минут назад – значит, с ней всё хорошо. Но от этого не стало легче. Навалилась тревога, и переживание, и непонимание, и недоговорённость, и обида – да, обида за то, что не предупредила, не захотела объясниться.

Они тогда дошли до машины молча. Доехали до её дома без единого слова. И уже перед её уходом, Ванька хотел что-то сказать, очень тёплое и воодушевляющее, например, что ему понравилось с ней гулять, но Лера так на него посмотрела, так робко, но внезапно и тепло провела по его щеке рукой, что он растерял все слова. А она воспользовалась этим. Ушла. И как теперь думал Ванька, ушла насовсем?

В: «Почему не предупредила, что уехала?»

Ванька завёл двигатель и направился в сторону дома. Вечерняя прогулка без Леры сейчас не имела смысла. Только дом, только какой-нибудь старый фильм, желательно боевик или триллер, чтобы можно было забыться и подумать о другом, и…

Телефон оповестил о входящем сообщении. Ванька резко затормозил – благо на дороге больше никого не было, – и съехал на обочину.

ЛЛ: «Прости. Срочно вызвали на работу. Дела».

«Рома, извини, но мне надо бежать: дела пойми, дела, дела»1, – закрутилось в голове у Ваньки. В принципе, в песню подходило и его имя. Как иронично.

В: «Когда вернёшься?»

ЛЛ: «Не знаю».

Отправила без знака – странно, – просто слова, словно бросила их в лицо. Но Ванька заметил, что следом она ещё что-то писала.

ЛЛ: «Прости, что не предупредила».

Ну хоть совесть её мучит. Ванька печально улыбнулся телефону и посмотрел на небо, где солнце окрасило кромку в насыщенно-красный с малиновыми вкраплениями цвет – завтра будет прохладно.

В: «Ничего страшного. Но в следующий раз лучше так не пропадай, я волновался».

Отправил и выдохнул: сказал. Пусть знает, что он переживает за неё. Пусть будет в курсе, что он думает о ней. Ей будет приятно. Наверное. Может, зная это, она вернётся?