Запутанная игра

Я почти не обращаю внимания на то, куда иду. Мне следовало бы направиться к автобусной остановке, поскольку сегодня у меня больше нет занятий или встреч, но в итоге я иду по тихой части кампуса, там, где мощеная дорожка тянется меж двух зданий.

Я не замечаю движения, пока не становится слишком поздно.

Парень, тот самый Мэлис, выходит из тени позади меня, и я оглядываюсь через плечо, замирая при виде него.

Он встречается со мной взглядом, а затем начинает приближаться.

9 Уиллоу

Мэлис шагает ко мне. Сердце бешено колотится о ребра, инстинкт драться или бежать стремительно усиливается.

Он такой же пугающе красивый, каким я его помню. Темно-серые глаза и острые скулы, как у какого-то великолепного демона. Он – дьявол, что ходит по земле, и в эту секунду он направляется прямо ко мне.

Я делаю шаг назад, желая увеличить расстояние между нами, но Мэлис не позволяет. Он продолжает приближаться, и я пячусь назад, пока не врезаюсь в стену ближайшего здания. Когда он сокращает последнюю дистанцию, моя рука опускается за спину и нащупывает прохладный металл рукояти выкидного ножа. Повинуясь инстинкту и чистому, необузданному страху, я выхватываю его, щелкая механизмом. Лезвие высвобождается, и я тут же поднимаю нож перед собой на уровень горла Мэлиса. В этот же момент он делает последний шаг вперед, и острый край лезвия касается его кожи.

Его глаза расширяются, и он замирает, оставляя между нами расстояние примерно в фут. Очевидно, он не ожидал, что некто вроде меня способен на такое, и мне интересно, как давно кто-то давал отпор этому властному мужчине.

Однако его удивление длится недолго. На красивом лице появляется мрачная улыбка, и вместо того, чтобы отступить, он наклоняется ближе ко мне, позволяя лезвию ножа чуть сильнее прижаться к его коже.

Я с трудом сглатываю, и его улыбка превращается в оскал.

– Когда прижимаешь нож к горлу, солнышко, тебе лучше быть готовой пустить его в ход, – мурлычет он низким и опасным голосом.

У меня по спине пробегают мурашки, но я стараюсь этого не показывать. Во рту пересохло, а сердце в груди колотится так, словно делает милю в минуту, но я не отступаю. Я держу нож на том же месте, крепко сжимая пальцами рукоятку.

– Если ты и твои братья хотите, чтобы я делала вид, будто вас не существует, может, вам стоит перестать постоянно появляться там, где я нахожусь, – выпаливаю я в ответ. – Прекратите. Преследовать. Меня.

Улыбка Мэлиса становится жесткой и острой – как и все остальное в нем.

– Ты уж извини, но так это не работает, – резко говорит он. – Мы делаем все, что нам, твою мать, нравится, и ты будешь делать все, что мы скажем.

Когда он произносит эти слова, во мне что-то переворачивается, и я сжимаю рукоятку ножа сильнее, так, что костяшки пальцев белеют.

– Что за парень? – спрашивает Мэлис, меняя тему так быстро, что я теряюсь в догадках, о чем это он.

– Какой парень?

Его глаза сужаются.

– Тот, который с тобой болтал недавно.

Я моргаю, потому что на мгновение искренне не понимаю, о чем он говорит. Кто? Парень-администратор?

– А, ты имеешь в виду Колина? – додумываюсь я после паузы.

Мэлис поджимает губы.

– Так его зовут?

– Зачем тебе это знать? – выпаливаю я в ответ.

Он сверлит меня тяжелым взглядом.

– Потому что я хочу знать все, черт тебя дери.

Ясно, контролер.

Эта мысль мелькает у меня в голове, но я не позволяю словам сорваться с губ. Я и правда не хочу знать, что произойдет, если я разозлю этого парня еще больше, чем уже разозлила. Поэтому я просто пожимаю плечами.

– Он просто парень из моего колледжа. Иногда мы разговариваем, в основном о домашних заданиях.

Мэлис хмыкает, все еще пристально наблюдая за мной. Он больше ничего не говорит, и я чувствую, как вопрос, который хочу задать, вертится на языке, подогреваемый жгучей потребностью хоть в каких-то ответах. Я облизываю губы и делаю глубокий вдох, собираясь с духом.

– Зачем вы это сделали? Оплатили мое обучение? Положили деньги на мой банковский счет? Я знаю, что это были вы.

В темно-серых глазах тлеет раздражение, и Мэлис в ответ тихо фыркает.

– Если ты не понимаешь, зачем, значит, ты глупее, чем кажешься.

Я с трудом сглатываю, позволяя себе возненавидеть его в этот момент. Он суров и жесток, и ему явно наплевать на меня.

– Ты ждешь от меня благодарности? – спрашиваю я, хотя дразнить его, наверное, так же глупо, как пинать ногой улей, полный пчел.

Мэлис наклоняется, занимая, казалось бы, больше места, чем мог бы занять любой другой человек, и тем самым сильнее прижимает нож к своему горлу. Я опускаю взгляд и вижу, как там, где острое лезвие неглубоко врезалось в кожу, сочится кровь, и мой взгляд следует за единственной ярко-красной капелькой, стекающей по его горлу. У него есть татуировки, выползающие из-под футболки на шею, и грубый выпуклый шрам с одной стороны, прямо под ухом.

Я отвлекаюсь и снова смотрю ему в лицо, когда он бормочет:

– Я жду, что ты будешь держать рот на замке.

– Я и держала, – огрызаюсь я, но слова застревают в горле.