Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Первое: расширенные характерные черты должны наследоваться. Кордицепс однобокий, например, наследует фармакологический талант к заражению муравьев и манипуляции их поведением. Второе: расширенные характеристики должны изменяться от поколения к поколению. Так, некоторые «особи» кордицепса манипулируют поведением муравьев лучше, чем другие. Третье, и самое главное: эти изменения должны сказываться на способности организма выживать и производить потомство, то есть он должен уметь адаптироваться (кордицепсы, точнее контролирующие движения своей жертвы, лучше рассеивают свои споры). Если все эти условия соблюдены – характерные черты наследуются, изменяются, и эти изменения сказываются на приспособленности организма к выживанию, – улучшенный фенотип будет отобран в процессе естественного отбора и найдет выражение в следующем поколении живых существ. Бобры, строящие более надежные плотины, имеют больше шансов выжить и передать потомкам умение строить такие плотины. Но возведенные нами плотины, или, если уж на то пошло, любые человеческие постройки, не являются проявлением нашего фенотипа, потому что мы не рождаемся с инстинктом строить какие-либо сооружения, влияющие на нашу способность выживать.

Стремление ввысь и предсмертрная хватка, с другой стороны, полностью подходят под определение поведения гриба, а не муравья. У гриба нет подвижного, мускулистого, звериного тела с центральной нервной системой или способности ходить, летать или кусать. Поэтому гриб такое тело присваивает. Эта стратегия настолько действенна, что он потерял способность выживать без нее. Часть своей жизни кордицепс однобокий вынужден «носить» муравьиное тело. В спиритических кружках XIX столетия бытовало представление, что медиумами овладевают души усопших. Не имея собственных тел или голосов, духи, как говорили, заимствовали человеческие тела, чтобы с их помощью говорить и действовать. Аналогичным образом грибы, манипулирующие чужим сознанием, овладевают телами насекомых, которых заражают. Зараженные муравьи перестают вести себя как собратья и становятся медиумами для грибов. Именно это имел в виду Хьюз, заметивший о муравье, зараженном кордицепсом, что это «гриб, переодетый муравьем». Понукаемый грибом, муравей отклоняется с рельсов своей собственной эволюционной истории, которые задавали его поведение и правила взаимодействия с другими муравьями и миром, и становится частью эволюционной истории кордицепса. С физиологической, этиологической и эволюционной точки зрения, муравей становится грибом.

У кордицепса однобокого и других грибов, манипулирующих насекомыми, развилась поразительная способность причинять вред животным, на которых они паразитируют. Псилоцибиновые грибы, как сообщается во все большем числе исследовательских работ, развили удивительную способность излечивать широкий диапазон человеческих заболеваний. С одной стороны, это нечто новое. С 2000-х годов испытания, поставленные под строгий контроль, и передовое оборудование для сканирования мозга помогают исследователям переводить психоделические ощущения на язык науки: новая волна интереса к психоделикам привела меня в больницу для участия в эксперименте с использованием ЛСД. Недавние открытия в общих чертах подтвердили мнение многих ученых, еще в 1950–1960-х годах пришедших к выводу, что ЛСД и псилоцибин – чудотворные средства для лечения целого ряда психических проблем. С другой стороны, правда, большая часть исследований с участием новейших методов и технологий в общем и целом подтверждает то, что прекрасно известно в традиционных национальных культурах. Внутри их психотропные растения и грибы используются с глубокой древности и как лекарства, и как посредники между мирами – нашим и духовным. С этой точки зрения, наука догоняет саму себя.

Многие недавние находки просто экстраординарны по меркам традиционной фармацевтики. В 2016 году в ходе двух схожих исследований в Нью-Йоркском университете и Университете Джона Хопкинса пациентам, страдавшим хронической тревожностью, депрессией и «экзистенциальной тревогой», наступившими после того, как им был поставлен диагноз «рак в неизлечимой стадии», параллельно с курсом психотерапии ввели курс псилоцибина. После одной лишь дозы у 80 % пациентов куда менее выраженными стали симптомы психологического расстройства, и эффект сохранялся в течение по крайней мере шести месяцев. Благодаря ему пациенты не чувствовали себя «деморализованными, [не испытывали] чувства безнадежности, [он] упрочил ощущение душевного благополучия и улучшил качество жизни». Участники эксперимента говорили о «душевном подъеме, восторженных чувствах, радости, блаженстве и любви» и «переходе от ощущения отстраненности к чувству взаимосвязи с миром». Более 70 % участников оценили то, что они испытали, как одно из пяти самых значимых событий в жизни.