Зара. Счастье вопреки

Если это был не Алан, яростно отговаривавший меня от связи со Святославом, то оставался лишь одна личность.

Шамиль.

Человек, который разрушил мою жизнь. Человек, который заставил пройти все круги ада. Человек, из-за которого брат отрекся от меня. Человек, который, по всей видимости, не мог вынести чужого счастья.

— Я зайду внутрь. В любом случае. Или по-хорошему или по-плохому. А если нет, то закачу скандал прямо здесь, при соседях, век не оберетесь позора!

— Проклятая мерзавка, что тебе еще нужно от моей семьи?! Когда ты уже оставишь нас в покое? — прорычала Громова.

— Мне нужен он. Я поговорю с ним, а потом уйду. Навсегда. Даю слово.

Я пришла в дом Цахаева, потому что мне физически нужно было высказать ему все, что у меня накипело.

Дверь мне открыла Ульяна, которая с пол оборота завелась, стоило ей только увидеть меня. Впрочем, ее реакция на меня всегда была одинаковой, можно сказать, я уже привыкла к ней и ничего другого не ждала.

— Лана, кто там?

Лана. Он всегда так называл Громову. Не Ульяна, Лана. И так с первых дней. Будто они всю жизнь были вместе. Будто он рос с ней и был влюблен с четырнадцати лет в Громову, а не в меня.

Поначалу меня это раздражало, я дико ревновала, понимая, что меня променяли на незнакомку, которую не знали и пяти минут. А потом пришла злость. Ярость в чистом виде. И это чувство толкнуло меня не невиданные и неслыханные вещи. На поступки, о которых я сожалела по сей день.

Не зря говорят, злость — плохой товарищ.

— Зара?

— Ну ты и свинья!

Да, возможно, злость была отвратительным советчиком, но в случае Цахаева, она была к месту.

Отодвинув с дверного проема опешившую Громову, я зашла в чужую квартиру и с размаху влепила Шамилю пощечину, а затем еще несколько раз толкнула его в грудь, пока мои руки не перехватили у запястий. К этому моменту мы уже успели очутиться в большом холле.

Я уже бывала в этой квартире. Один раз. Когда пришла закатить истерику Цахаеву, который напрочь успел позабыть о моем существовании.

Как не смешно, теперь моя претензия имела противоположный характер.

— Ах, ты…

— Шамиль! — взвизгнула Ульяна, поняв, что ее муж на меня замахнулся.

Да, понимаю, бывший не был привычен к подобному поведению с моей стороны. По крайней мене, в его сторону, но мне было плевать.

— Как ты мог?! — прокричала я.

— О чем ты? — прошипел мужчина.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты рассказал все братьям! Ты слил информацию о том, что мы со Святом собираемся пожениться! И я не понимаю, какого черта, а? У тебя же семья, жена, ребенок, какого черта ты лезешь в мою жизнь? Разве я не оставила вас в покое? — Я перевела злой взгляд с Ульяны на ее непутевого муженька и обратно. — Разве я преследую вас?! Нет! Я больше не трогаю вас! Тогда почему ты лезешь ко мне!?

— Я ничего не понимаю, — заявил Громова.

— Чего ты добиваешься? — Я обратилась к Шамилю.

— Ты серьезно?! Ты позоришь свой род, позоришь свою семью, ты…

— Шамиль? — перебила его Громова. Ее взгляд, обращенный на супруга, стоил очень дорого. Удивление, непонимание, неверие с разочарованием вкупе. — Ты… ты правда рассказал о ее парне родителям? Зачем?

— Да, зачем? — подытожила я. — Тебе не все равно, как я живу? Ты отвез меня в родной дом, отдал обратно родителям, все, я больше не твоя забота! Без тебя разберусь со всем!

— Ты — не последний человек в моей жизни. Чтобы ты не говорила и не делала, ты была моей женой и остаешься моим прошлым.

— Ты больше не ответственен за меня! У тебя есть она! — Я ткнула пальцем в Ульяну. — За ней следи, ее защищай, она твоя ответственность, а я не я!

— Частично я всегда буду ответственным за твою жизнь. За твое поведение. За твое прошлое и будущее.

— Надо же, как мы заговорили. Ты себя со стороны слышишь? Тебе было плевать на меня! Всегда. Даже до ее появления, — я кивнула в сторону Громовой. — Ты никогда не хотел связать себя со мной, иначе бы сделал это. Ты же понимаешь, о чем я говорю! Ты сознательно обрек меня на роль падшей женщины, на роль содержанки и любовницы. Разве так поступают с теми, кого по-настоящему любят? Разве тому, кого любишь, не хочешь положить весь мир к ногам? Ты не хотел меня в жены, никогда не хотел! Я тебе нравилась, ты испытывал ко мне интерес, страсть. Все. На этом все! Сразу, как в твою жизнь вошла Громова, ты забыл обо мне. Напрочь. Ты нашел свою судьбу, я понимаю. Она твоя половинка. И мне было тяжело, но я пережила наше расставание. Я пережила весь позор, что опустила на свою голову. Я пережила даже то, что больше не могу иметь детей из-за того дурацкого аборта. Но я не могу понять, чего не можешь пережить ты.

Воцарилось молчание.

— Я просто заботился о тебе, — наконец, выдохнул Цахаев. — Твой Шевченко — плохой человек. Я не хотел, чтобы он причинил тебе вред. Еще больше вреда, чем уже успел причинить я. Да, это я позвонил Рашиду. Рассказал обо всем. О твоей связи, о том, что вы собираетесь пожениться. Я надеялся, что братья заберут тебя и вразумят. Он тебе не пара. Он опасен для тебя.