Зарабатывать на хайпе. Чему нас могут научить пираты, хакеры, дилеры и все, о ком не говорят в приличном обществе

Возможно, самую большую известность эта группа получила после того, как в 2006 году ее члены дерзко проникли в одну из главных святынь Франции – здание Пантеона (где среди прочих покоятся останки Вольтера, Виктора Гюго и Эмиля Золя). После проникновения группа должна была оставаться незамеченной и выполнить свою главную задачу: отреставрировать полуразрушенные часы девятнадцатого века. Не обнаруженные ни охраной, ни сигнализацией, члены UX оборудовали тайное убежище с электричеством, Интернетом и холодильником и пронесли внутрь инструменты для выполнения работы. В течение года они восстанавливали часы Пантеона, ожидавшие обещанной государством реставрации с 1960-х годов.

Не будучи официально признанными «экспертами», члены UX накопили серьезный практический опыт в различных областях – от организации несанкционированного доступа до проведения реставрационных работ. Эти знания, в частности знание разветвленной и обширной системы городских туннелей, помогают им попадать туда, куда с трудом пытаются попасть даже французские власти.

Так же как и в случае Хакерской Этики, которая никогда не была официальным документом, у UX нет манифеста, но есть стремление к постоянному накоплению знаний, полученных опытным путем. Джон Лекман объяснил это так: «Во французском языке слово «опыт» (experience) может обозначать и жизненный опыт, и научный эксперимент». Члены UX хотят, чтобы каждый их проект приносил положительный жизненный опыт, но при этом, как и в научных экспериментах, стараются почерпнуть новые знания об устройстве мира. Как и хакеров, о которых шла речь выше, членами UX движет желание стать экспертами в системе. Экспериментируя с системой, можно делать важные выводы, каждый из которых будет дополнять предыдущие. Но, как сказал нам Лазар Кунстманн, «эксперимент не может существовать сам по себе». Для развития инноваций организация должна обладать способностью постоянно ставить вопросы, и в случае UX это значит, что работа над проектами должна идти постоянно.

Сама структура UX располагает к проявлениям исследовательской пытливости. Хотя в каждом действии группировки присутствует ощущение организованности, сама она разбита на отдельные ячейки, каждая из которых имеет свою специализацию (одна занимается накоплением знания и тактических приемов несанкционированного проникновения в здания и важные проходы; другие проводят кинофестивали и художественные выставки) и является в целом совершенно неформальной. «Любой может прийти, свободно перемещаться из проекта в проект, из ячейки в ячейку и меняться ролями с окружающими».

Как и компьютерные хакеры, UX усердно придерживаются практики занесения каждого проекта, занятия, успеха или неудачи в постоянно расширяющуюся базу данных. Когда мы поинтересовались причинами этого у Кунстманна, он рассказал о первых конкистадорах в Южной Америке. По его словам, одной из главных причин их военных успехов было наличие доступа к огромной военной библиотеке: «Они выучили все военные хитрости». Члены UX следуют примеру конкистадоров и копят знания, записывая собственный опыт и обеспечивая его свободное распространение внутри группы.

UX – олицетворение хакерской ментальности. Они нарушают установленный порядок не только ради удовлетворения страсти к восстановлению и совершенствованию, но и для изменений к лучшему в обществе. Как и пираты восемнадцатого века, и компьютерные хакеры, они стремятся делать это через доскональное понимание системы, которую хотели бы усовершенствовать, позволяющее впоследствии эффективно ее перестроить.

Возможно, самое важное состоит в том, что UX скрытно работает через систему подземных туннелей. Любой хакер должен знать, как избегать обнаружения, подозрений или отторжения институциональными антителами. Маскировка – стратегия не только подозрительных личностей, но и тех, кому не нужна излишняя огласка деятельности до момента обретения достаточного одобрения и поддержки общества.

Вынужденный хакер, поздно сформировавшийся отщепенец

Доктор медицины Гэри Слаткин никогда не был отщепенцем. Пройдя обучение врачебному делу («Самое обычное обучение», – добавляет он), доктор Слаткин занимался работой в области изменения поведения и программ эпидемического контроля. В качестве старшего ординатора престижной клиники San Francisco General Hospital Слаткин работал над программой предупреждения заболеваний туберкулезом. Спустя два года количество новых случаев заболеваний туберкулезом в этой местности снизилось более чем на 50 процентов, а количество прошедших полный курс туберкулезной терапии повысилось с 50 до 95 процентов.

После этого был Сомали. Когда Слаткин сообщил своему наставнику в San Francisco General Hospital, куда он собирается, тот ответил, что это самая большая его ошибка и что он рискует карьерой.