Зарабатывать на хайпе. Чему нас могут научить пираты, хакеры, дилеры и все, о ком не говорят в приличном обществе

В Сомали Слаткин работал под руководством начальника службы первичной медицинской помощи и участвовал в профилактике распространения туберкулеза, а также в ликвидации вспышки смертельно опасной холеры. Он оказался в эпицентре отчаяния – в стране насчитывалось сорок лагерей беженцев общей численностью миллион человек. Поскольку ресурсов его команде не хватало, они стали набирать беженцев для обучения специальности санитара. Подобно тому, как Флоренс Найтингейл создала профессию медсестры, они ввели в обиход новый тип медработника: туземца, хорошо понимающего местное население и пользующегося доверием.

Проведя три года в Сомали, Слаткин перешел на работу во Всемирную организацию здравоохранения, где занимался борьбой с эпидемией ВИЧ/СПИДа в Уганде. В общем итоге Слаткин провел почти десять лет в пятнадцати странах Африки и Европы в качестве видного руководителя борьбы с инфекционными заболеваниями.

Это повредило его личной жизни и карьере. После десяти лет, проведенных в состоянии полной боевой готовности, он был истощен физически и морально и чувствовал, что находится в эмоциональной изоляции. Но в то же время он был рад достигнутым крупным успехам.

Вскоре после возвращения в Соединенные Штаты он задался вопросом: «Что дальше?» Он слышал истории о перестрелках между детьми. «Я читал эти ужасные репортажи о том, как дети десяти-двенадцати лет убивают друг друга на улицах, и спрашивал окружающих, что делается по этому поводу». Это простой вопрос, который мог задать любой неравнодушный гражданин. Однако попытки найти на него ответ заняли следующие пятнадцать лет жизни Слаткина.

Слаткин был изумлен и расстроен, ознакомившись с так называемыми решениями, существовавшими в области борьбы с насилием. «Мы знаем, что наказание не является главным стимулом поведения. Это была проблема, на которой все застряло», – говорит он. Раздосадованный Слаткин начал изучать закономерности вспышек насилия и сделал удивительный вывод: насилие распространяется примерно так же, как инфекционное заболевание. «На картах вспышек насилия, которые я изучал, можно было выделить характерные агрегации – точно такие же, как и на картах других эпидемий, например холеры». Это стало для Слаткина моментом истины. «И я подумал: а что, если мы станем лечить насилие как заразную болезнь?»

Насилие – одно из крупнейших и наиболее коварных социальных зол нашего времени. И в то же время слишком часто разговоры на эту тему сводятся к навешиванию ярлыков – агрессивные люди обозначаются как отклонение от нормы или «воплощение зла». Слаткин задумался: что, если отказаться от ярлыков и предубеждений и начать лечить болезнь с объективных позиций, так, как лечат инфекционное заболевание вроде гриппа? «Невозможно увидеть зло даже под микроскопом. В науке отсутствует понятие плохого или понятие врага», – шутит он.

Продвигался он не быстро. Около пяти лет потребовалось, чтобы он переосмыслил собственное понимание проблемы насилия. Он терял голову в спорах и дискуссиях о движущих причинах насилия. Он читал все новые доклады и правительственные документы. Он зациклился на проблеме и способах, которые, как ему казалось, он мог бы предложить в качестве «лекарства». Подобная всепоглощающая одержимость познанием системы, которую предполагается исправить, обязательно свойственна любому хакеру. Надо понимать все правила, чтобы понять, как их нарушить или первым предложить нечто совершенно другое. Находясь наполовину внутри системы, которую пытаешься изменить, а наполовину снаружи, чтобы не утратить видения, можно поддерживать в себе настрой и установки «своего среди чужих».

Врачебный опыт и глубокое погружение в область исследований насилия предоставили Слаткину возможность видеть перекосы системы с уникальной точки зрения. Например, многие существующие практики рассматривали наказание как ключевой элемент решения проблемы насилия, а по собственному опыту работы в медицине Слаткин знал, что наказание никогда не используется в качестве инструмента изменения поведения. Многие из тех, кто выступал за наказания, напоминали Слаткину о временах, когда люди не разбирались в причинах заболеваний и считали, что чума, проказа и оспа – заслуга злых людей или «злого нрава». Слаткин говорит нам, что подобные заблуждения часто приводили к обвинениям, изгнаниям и наказаниям жертв болезни и, следовательно, лишь умножали страдания.