Зарабатывать на хайпе. Чему нас могут научить пираты, хакеры, дилеры и все, о ком не говорят в приличном обществе

Переход Мэкка к изучению похищений инопланетянами стал серьезным переворотом. Углубившись в свои изыскания, он пришел к выводу о том, что традиционная наука не вполне способна объяснить многое из того, что касается космоса. Подобное заключение стало причиной прямого конфликта внутри его департамента, и многие из ученых отвернулись от Мэкка, считая его работу совершенно «не соответствующей». Лишенный поддержки семьи и конфликтующий с научным истеблишментом, Мэкк сумел найти сочувствующих на стороне. Среди них были филантроп Лоренс Рокфеллер, помогавший финансировать исследования; актер Вуди Харрелсон, заходивший побеседовать, и адвокат, профессор в Гарвардском университете, Алан Дершовиц, защищавший его право на научную свободу.

В 1994 году декан медицинского факультета Гарвардского университета создал внутреннюю комиссию для расследования научной и преподавательской деятельности Мэкка. Это была настоящая инквизиция, заставившая Мэкка ощущать себя гонимым и неверно понятым. Хотя в конечном итоге декан перед лицом комиссии вновь подтвердил право доктора Мэкка на академическую свободу, нанесенный ущерб был непоправим.

В своем интервью, данном позже в том же году, Мэкк ответил своим критикам, заявив: «Нападки на меня состоят в том, что я «верующий», то есть считают, что это вопрос веры и религии, а не науки и эмпирики. В этом я совершенно не убежден и готов оспаривать. Сумма всех клинических и психологических знаний, накопленных мной за сорок с лишним лет практической деятельности, позволила мне прийти к нынешнему пониманию вопроса и к выводу о том, что данный феномен в определенной степени реален. Я не менял своих убеждений. Верования здесь ни при чем. Речь идет об эволюции мышления в процессе моей клинической деятельности. А задействовал ли я все свои мысли и чувствования? Свою интуицию? Да. И я считаю, что именно так и должен поступать каждый хороший профессионал в области психиатрии».

По мере того как слабел его научный авторитет, нарастали гнев и раздражение Мэкка. По словам Калиманопулос, «Мэкку нелегко было сознавать, что он стал персоной нон грата в организациях, созданных при его же участии». Хотя он всегда был своего рода белой вороной, ему удавалось продуктивно сосуществовать с господствующими направлениями системы. Когда же система поставила его профессиональную состоятельность под сомнение, Мэкк стал искать новых союзников. Он расширил круг общения и завязал отношения с единомышленниками среди коллег и знакомых. Для любого, кто переживает глубокую переориентацию, существенно важно находиться в окружении сторонников, которые испытывают искреннее уважение, могут поддержать в переходный период и помогают справляться с противниками.

На личностном уровне Мэкку было далеко не просто одновременно придерживаться столь различных мировоззренческих установок. Он не вполне понимал, каким образом может защищать идеи, шедшие вразрез с учениями, которые составляли дело его жизни. Но дерзость ума, отличавшая его научную деятельность, не позволила ему отойти от трудов, ставивших столь острые вопросы о человеческой идентичности и космической реальности. Несогласие Мэкка с воззрениями коллег и необычность его занятий создали ему репутацию «того гарвардского профессора, который верит в инопланетян». Тем не менее благодаря своему энтузиазму в познании он приобрел группу поддержки, жизненно важную для душевного равновесия и благополучия.

История Мэкка показывает потенциальные опасности, которые могут сопровождать переориентацию. Как бы романтично ни выглядело донкихотское стремление побороть ветряные мельницы, оно не дается легко. Конечно, роль отщепенца может оказаться обременительной. Но Джон Мэкк не боялся ставить серьезные вопросы, и возможно, что история будет благосклоннее к нему с учетом проявленного мужества в публичном отстаивании идеи существования пришельцев. Но для многих из тех, кто думает переориентироваться, история Мэкка показательна с точки зрения гигантских вызовов, которыми сопровождается стремление зайти слишком далеко. По мере того как ему удавалось все глубже и глубже проникать в сознание субъектов своего исследования, нарастала и его изоляция от мира Гарварда и научного истеблишмента.

Для многих отщепенцев инновационный процесс отнюдь не подарок. Всеобщее признание идеи и моментальная награда за нее случаются редко. Иногда можно забраться в будущее так далеко, что это оказывается неприемлемым с точки зрения окружающей действительности.

Некоторые из персонажей этой главы, совершив глубочайшую личностную перестройку, оказывались неверно понятыми или попадали в противоречивую ситуацию, как в случаях доктора Джона Мэкка или Антонио Фернандеса. Другие, такие, как Джиб Баллок, переориентировались из русла общепринятых представлений об успехе и вынуждены продолжать борьбу за уважение и должную оценку своих усилий со стороны общества (или компании).