Заратустра говорил не так.

Кришнамурти считает, что любая религиозная организация вредна и делает человека рабом. Две, пять тысяч лет обучения, внушающего вам веру в определенные понятия, это не религия. Это пропаганда. Нет истинной религии, если есть верование. Нет настоящей религии, если есть догма, если вы вечно повторяете слова, по-санскритски или на любом другом языке. Посещение мессы – это лишь развлечение, это не религия. Религия – не пропаганда. Действительно религиозный ум не имеет верований, догм. Путь к реальности лежит не через порог церкви, не через книгу, но через дверь, ведущую к познанию самого себя. Без познания себя тот Бог, которого вы ищете, есть иллюзорный бог.

И сегодня на Западе продолжают проповедывать индуизм последователи Н.К.Рериха, Гуру Махараджи, и особенно Бхактиведанта Свами Прабхупада со своим «Международным обществом познания Кришны», активно поддерживаемым масонами и сионистами. Современный Запад переживает такой же духовный кризис, какой переживала Римская империя, накануне великого религиозного переворота. Мир сегодня снова жаждет новой религии, спрос рождает предложение, и духовный вакуум заполняется, чем попало. Искренние идеалисты и шарлатаны попадают в одну и ту же обстановку базара, где продаются идеи. Только и слышно: «А вот христианство – высший сорт, православие сиречь!» «А вот индуизм натуральный, только что из Гималаев, от тайного гуру из пещеры!» «А вот суфизм и восточная магия – Идрис Шах энд К!» «А вот дзен-буддизм с гарантией Сэлинджера!»

Но – «в сторону от базара и славы уходит все великое: в стороне от базара и славы жили издавна изобретатели новых ценностей». [Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. СПб., 1913, стр.57.] 

Часть 4. Буддизм.

Индуизм и маздеизм считаются, в отличие от христианства и ислама, национальными религиями, поскольку они не вышли за пределы тех стран, в которых возникли. Из тех же религий, которые удостоены звания мировых, только буддизм может похвастаться арийским происхождением. Как пишет Г.Херм, «Моисей, Христос и Мохаммед пришли из другого мира. Только Будда мог бы проследить ряд своих предков до какого-нибудь вождя курганных племен», [G.Herm. Die Kelten. стр.132.] кочевавших в наших южных степях.

Буддизм был первой по времени мировой религией, возникшей на полтысячелетия раньше христианства. Хотя буддийская традиция принимает за год смерти Будды 544 г. до н.э., наука вносит свою поправку, и называет датами жизни Буддч 563-483 г. до н.э.

Согласно преданию, Будда происходил из арийского племени шакья, жившего в долине Ганга, и был сыном раджи этого племени Шуддходаны, жена которого Майя долго не имела детей. И вот однажды она увидела во сне, что ей в бок вошел белый слон. Через положенное время она родила сына. Это случилось в местечке Лумбини, которое находится на территории Непала, в 10 км от индийской границы. Через семь дней после родов Майя умерла. Ей было тогда 45 лет.

Узнав о рождении младенца, во дворец раджи пришел старый мудрец Асита. Увидев на теле новорожденного «черты величия» (в том числе знак свастики), Асита рассмеялся и заплакал. «Я смеюсь, – сказал он, – от радости, что Спаситель явился на землю, и плачу от того, что мне не выпадет счастья жить достаточно долго, чтобы видеть совершение им своего подвига». [А.Н.Кочетов. Буддизм, стр.12.] Как видим, у Симеона-богоприимца был прототип, выгодно отличающийся от него тем, что не восхвалял «славу сынов Израиля».

Младенец получил ммя Сиддхартха, что означает «исполнение желаний». К этому имени добавлялось родовое Гаутама, т.е. принадлежащий к роду Готама.

Согласно тому же преданию, Шуддходана окружил сына роскошью и тщательно скрывал от него все мрачные стороны жизни. Такое одностороннее, уродливое воспитание, очевидно, и явилось причиной шока от столкновения с этими сторонами и шараханья в противоположную крайность после этого шока: если Сиддхартха видел только розовый мир, то Будда, впавший в состояние глубокого пессимизма, мазал мир одной черной краской.

Сиддхартха женился, и его жена ждала ребенка, когда «четыре встречи» перевернули жизнь молодого принца. Он увидел на протяжении одного дня покрытого язвами больного, дряхлого старика, похоронную процессию и странствующего аскета. Человеческие страдания потрясли Сиддхартху, и он решил в ту же ночь стать отшельником и отыскать путь, ведущий к избавлению от страданий. Даже весть о рождении сына не остановила его. В сопровождении одного из слуг он уехал из дома, а потом, оставив слугу и лошадь, обменялся одеждой со встречным нищим и ушел в джунгли. Эта ночь называется у буддистов «ночью великого отречения». Сиддхартхе было тогда 29 лет.

Семь лет провел он в лесах. Ученые брахманы Алара и Удака советовали ему изучать Веды, чтобы узнать истину, но этот путь не привел Сиддхартху к желанной цели. Тогда он объединился с пятью другими отшельниками и занялся умерщвлением плоти. Дошло до того, что он съедал всего одно рисовое зернышко в день. Но вожделенная истина все не открывалась. И Сиддхартха бросил голодать, за что был покинут разочарованными отшельниками.