Заратустра: Смеющийся пророк

По мнению Заратустры, по моему мнению, это не жизнь. Вы обманываете себя — ведь у вас такой огромный потенциал. Вы можете взрастить в своем существе столько цветов; вы можете дать рождение звездам. Все, что вам нужно — чтобы кто-нибудь зажег в вас огонь, заставил вас загореться такой страстью, чтобы ничто не могло вас удовлетворить. Даже если сам Бог окажется в вашем распоряжении, подлинный искатель божественного спросит: "Ну и что? Ведь я хочу выйти за пределы Бога. Бог не может стать тупиком".

Только невозможное, которое всегда похоже на горизонт — вы подходите все ближе, ближе и ближе, но расстояние между вами и горизонтом остается прежним — только горизонт может помочь вам постоянно расти, все время становиться выше. И это единственная надежда: если человек сможет быть так недоволен собой, что будет готов умереть ради рождения сверхчеловека.

Вседовольство, умеющее находить вкус во всем, — это не лучший вкус! Я уважаю строптивые, привередливые языки и желудки, научившиеся словам "Я", "Да", "Нет".

Густой желтой и яркой красной краски требует вкус мой, примешивающий во все краски кровь. Но тот, кто белит дом свой, обнаруживает бескровную душу свою.

Спросите Рональда Рейгана: "Что происходит в Белом Доме?" — у него бескровная душа. Человек должен быть радугой. Все цвета, все разнообразие, все, что предоставляет жизнь, должно быть испробовано, должно быть прожито, и прожито интенсивно. Только жизнь, прожитая тотально, во всех своих оттенках, дает вам возможность родить нечто превышающее вас, нечто большее, чем вы, нечто более величественное.

Вы не цель.

Вы должны стать почвой.

Достаточно, если вы сможете стать почвой, на которой расцветет великое множество роз.

Несчастными называю я и тех, кто всегда должен быть на страже — противны они вкусу моему: все эти мытари — включая тех, кто собирает налоги в Пуне — торгаши, короли и прочие стражи стран и сундуков. Все они очень ничтожные люди. Им по вкусу только самое тривиальное. Их интересуют деньги, они жаждут власти, они жадны до почестей, уважения — но в них нет никакого стремления к звездам. Они нисколько не стремятся познать даже собственную сущность.

Поистине, я тоже научился быть на страже — и научился этому хорошо, — только на страже самого себя. Заратустра говорит: "Я тоже жду — нетерпеливо жду, недовольно жду - но жду только самого себя. Не денег, не власти, не почестей - лишь бы познать себя и быть собой". И в особенности учился я стоять, и ходить, и бегать, и лазить, и танцевать. Я не просто жду.

Он говорит: И в особенности учился я стоять, и ходить, и бегать, и прыгать, и лазить, и танцевать. Но я жду, не сложа руки. Мое ожидание наполнено песнями, музыкой и танцами.