Заражение

БТР взревел двигателем, выруливая из ворот ангара, и Ферзь коротким взмахом руки отдал приказ к погрузке. Два десятка бойцов заняли свои места в бронированном автобусе, тот пристроился за БТР, и маленькая колонна из двух единиц техники покинула базу Отряда Специальных Операций. Иван занял место рядом с Лемуром и покосился на Ветра, сидящего подле Ферзя. Берёзова официально зачислили в ОСОП, в группу Лемура, меньше месяца назад, но кое-что во взаимоотношениях внутри спецотряда он уже понимал.

Полсотни сотрудников отряда, по штатной структуре разбитых на четыре боевые группы и группу управления, негласно можно было разделить на три лагеря. Первый лагерь — это люди, приближённые к подполковнику Салмацкому, командиру спецотряда, носившему многозначительный радиопозывной «Ферзь». Таких было десятка три, именно они чаще всего работали на силовых операциях в Ухте и Жёлтой Зоне, что являлось наиболее опасной работой. В Ухте брали банды, и шанс нарваться на пулю был вполне реален, про Жёлтую Зону и вовсе никому объяснять не надо. Словом, самых доверенных своих людей Ферзь ставил на наиболее опасные задания, за которые, кстати, платят лучше всего — премиальные в тройном размере. И премиальные эти, равно как и зарплаты, отряд получал вовремя, день в день, без единой задержки. Лемур как-то намекнул, что Салмацкий — человек самого Белова и фактически подчинятся только ему, остальные Ферзю не указ. Даже начальник Отдела Физической Защиты, генерал-майор ФСБ Рябов, формально отдающий Салмацкому приказы, в реальности над ним не властен. И потому с Ферзем предпочитало дружить всё начальство «Ареала», не важно, к какому отделу оно относилось, к СБ, ЧС или ГНИЦ. Возможно, этим и объяснялось немного барское поведение Ферзя и плохо скрытый подхалимаж его приближённых. Необходимо отметить, что Салмацкий хоть и бывал временами заносчив, но палку никогда не перегибал, подчинённых унижать не позволял ни себе, ни другим, всегда выезжал на операции лично и рисковал не меньше других. Например, в тот памятный Берёзову день, когда они с Болтом ползли по узкой тропе меж двух аномалий, после эвакуации разблокированного отряда в «Латнике» Ферзя застряло шесть бандитских пуль.

Берёзов непроизвольно поёжился. Та тропа, выглядящая словно бескрайнее красное поле под мутным зелёным небом, снилась ему ещё долго… В общем, на первый взгляд, Ферзь был мужик нормальный и командир совсем неплохой, дело своё знал, о людях заботился и за их спинами не прятался. И как раз в таком свете тем более непонятным было это выделение из отряда «наиболее надёжных». Вторым лагерем в спецотряде являлась группа Медведя, единственная не укомплектованная полностью личным составом, — сказывалась нехватка профессионалов высокой квалификации. Хотя если учесть, что именно оппозиционная группа испытывала некомплект, определённые мысли возникали. Особенно принимая во внимание денежную сторону этой недоукомплектованности. Неполной группе в силу своей пониженной боеспособности поручали наименее опасные, по меркам Отряда Специальных Операций, задания. В основном это была работа в Зелёной Зоне, в Жёлтую Медведя и его людей отправляли лишь тогда, когда не было другого выбора. В результате зарплаты «оппозиционеров» оказывались ощутимо меньше, чем денежное содержание людей Ферзя. В том, что Салмацкий делает это специально, сомневаться не приходилось. И само появление Берёзова в спецотряде это лишний раз подтверждало. Ивана направили не в группу Медведя, где постоянно не хватало людей, а в группу Лемура, в которой была всего одна свободная вакансия. Сам Медведь, в прошлом командир роты морпехов на Тихоокеанском Флоте, своего недовольства Ферзем не скрывал и никакого общения с ним, помимо служебных вопросов, не вёл. Впрочем, работу свою он делал исправно, приказы Салмацкого не саботировал и исполнял как положено, особо разговорчив не был, хотя иногда мог от души чем-нибудь повозмущаться. Шестеро его бойцов вели себя спокойно, и потому сразу понять, когда и на какой именно почве в отряде произошёл раскол, Берёзов пока не смог.

Третьего лагеря, как такового, не существовало, было несколько человек, которых Иван для себя окрестил «неприсоединившимися». К их числу теперь добавился и он сам. К лёгкому удивлению Берёзова, негласным лидером у нейтралов оказался Лемур, хотя Иван ожидал, что два московских «альфовца» будут держаться вместе. Но, судя по всему, взгляды у них одинаковыми не были, раз Ветер стал правой рукой Ферзя, а Лемур вот уже два года сохраняет нейтралитет. Берёзов как-то раз попросил Лемура рассказать, что вообще происходит в отряде и почему существует такой раскол, но тот лишь буркнул в ответ, мол, со временем сам поймёшь, и перевел разговор на другую тему.