Заразные годы

Ребята, как бы нам его не сдать? Кто скажет — возмущение наиграно, а я скажу — убогих не сдаем! Я человека более наивного не видывал в Отечестве своем. Чуть NBC, сенсации любители, прослышали, что выдан будет он, — он тут же отозвался в личном Твиттере: теперь я стопроцентно не шпион! Теперь-то, наконец, повсюду поняли, что это главный шаг, бесспорный штрих — ведь русские не выдали шпиона бы, сдавать своих не принято у них! Ахти, идеалист, наивный Сноуден, воистину чудак из чудаков! Добро б наш лидер был горяч иль холоден, но он в буквальном смысле никаков. Прагматика у нас настолько адова! Им кажется — цинизм непобедим, и мы сдадим любого, если надобно (хотя, пока не надо, не сдадим). Обама — чмо, и власть его бессовестна, он русофоб и виноват во всем, а если Трамп у нас попросит Сноудена, то мы его на блюдце принесем. Ведь это ж Трамп, глаза его пацанские, в них наши же дворы и пустыри, — и если он за это снимет санкции, то на тебе, пожалуйста, бери! Ведь все переменилось. Столько пройдено. Мы сами откровенно говорим, что времена, когда мы взяли Сноудена, — совсем не те, когда мы взяли Крым. Тогда бы кто сказал бы нам, что скоро-де мы будем вдруг такие молодцы! Тогда казалось: взят хотя бы Сноуден. Хоть клок с паршивой, так сказать, овцы. Теперь, когда мы действуем раскованно и власть берет прорусский шоумен, — уже, конечно, можно сдать и Сноудена. Особо если Крым простят взамен. И главное — Сурковы и Володины нам объяснят: спокойно, молодежь! Ведь он, в конце концов, предатель Родины. Пускай не лучшей Родины — ну что ж. Спросите у любого аналитика, который глотку рвал у Соловья, — нет принципов, а есть геополитика. Всеобщей правды нет, а есть своя. Скажи спасибо, что в годину трудную, пойдя отважно против всей земли, твою мы личность, всячески подсудную, от ваших произволов сберегли.

В политике я шарю не особенно (а в гео вообще, и черт бы с ним), но я был за, когда мы брали Сноудена (и не был за, когда мы брали Крым). Пусть у него отчасти пробки вышибло, пускай над ним смеются дураки — он все-таки борец за нечто высшее, хотя патриотизму вопреки. Пускай он не дождется благодарности от всякого литого большинства — на свете вещи есть важней, чем данности, и Родина бывает неправа. Я русский мир считаю страшной сказкою, безжалостной, бессовестной игрой. Кому герои — лидеры донбасские, и пусть, а у меня такой герой. Подумать страшно, с кем водил приятельство. Всех разделил четырнадцатый год. По-вашему, Донбасс сдавать — предательство, а Сноудена сдать — нормальный ход? Конечно, нам и так хлебать несолоно, но я не верю наглым козырям, и если мы сдадим сегодня Сноудена — я б нас на месте Трампа презирал. Чего уж там, давно живу на свете я, привычна мне российская стезя, я знаю, что за два десятилетия мы сдали все, что можно и нельзя, не стану никого ловить на слове я, в истории мы будем заодно: у нас для счастья были все условия. Нам было все дано — и все сдано. Сегодня оппозиция рассорена, ей никогда не выйти на майдан, — и лозунг прост: не сдать хотя бы Сноудена, раз все равно уже Исакий сдан. Уверен — демонстрациею мирною мы соберем и люмпенов, и знать.

Свое-то мы сдаем за душу милую.

А вот чужого — можем и не сдать.

Последний срок

Последних СМИ одновременный выброс, точней сказать — одновременный слив (смешно же имитировать невинность, настолько все предав и запустив): наш президент, по слову Кириенко, не мысля без себя оставить нас, на выборы пойдет без конкурента, зато уж, зуб даем, в последний раз. Назло предположеньям трафаретным, нас ожидают в будущем году не выборы, а как бы референдум. Какая сволочь скажет «Не пойду»? Как Цезарь, заворачиваясь в тогу, в последний раз он движется на Русь. На этот раз ну правда, ну ей-богу, ну вот те крест, ну хочешь, забожусь? Оно, конечно, нет приманок жирных, чтоб заманить на выборы народ: Явлинский, верный Зюга, верный Жирик… (Миронова он вроде не берет.) Поэтому скажите всем ребятам, успевшим тут состариться при нем: в последний раз! Ну разве что в тридцатом, но до него мы вряд ли доживем. Такой прогноз, конечно, неразумен. А лет еще примерно через шесть появится преемник: может, Дюмин, а главное, еще Медведев есть.