Постыло жить, а умирать не хочется.Дурные лица, да — а все же лица.Смерть — самое большое одиночество,В которое мы можем провалиться.Она — альтернатива эмиграциям,Она авторитарней государства.Жаль мертвецов — уже не отругаться им,Не извиниться и не оправдаться.Живой хотя и косится опасливо,Но видит лужи, лютики, листочки.Коль вы хотите жить легко и счастливо —Учитесь видеть мир с обратной точки.Смотрите так — и мир предстанет глянцево.Так мыслил Цунэтомо[78], сверхмужчина.Так Габрилович выучил Рязанцеву[79],Она ж меня однажды научила.Представь себя покойником, покойником,Чтоб душу воспитать в себе мужскую!Представь, что ты покойник — и окольненько,Тихонечко выходишь на Тверскую.Ты одинок, как могут быть покойники,Страшней, чем диссиденты при режиме.Вокруг витрины, стены, подоконники,И множество людей, и все чужие.Бессильны Гиппократы-Парацельсии:Ты чужд всему, и город безразличен…И вдруг бегут навстречу полицейские —С наручниками, с парой зуботычин!Они глядят угрюмо и встревоженно,И сам я так гляжу, когда тоскую.Ты ходишь там, где это не положено!Ты в воскресенье вышел на Тверскую!И ты на них глядишь, светлея мордою:На бляхи их блестящие, на груди…Какое счастье все-таки для мертвого,Когда к нему спешат живые люди!Они тебя ведут куда-то под рукиПо самой главной улице столицы,Ведут туда, где старики и отроки,И что всего милей — отроковицы!Мы здесь, в России, опытом научены,Мы считываем памятные знаки:Чем умиранье — лучше уж наручники!И чем в гробу — уж лучше в автозаке.Ведь в нем тепло. Снаружи светит солнышко.Над городом струится свет вечерний.И наплевать, что наседают сволочи:Уж лучше эти сволочи, чем черви!Не станем поносить родного Мордора.Я к одному призвать тебя рискую:Смотри с обратной точки.С точки мертвого.И выходи счастливый на Тверскую.