«Зарево» на высочине(Документальная повесть)

Самолет последний раз вздрогнул на бетонной дорожке и остановился. Пассажиры заторопились к выходу. Через несколько часов он уже будет в городе Светла над Сазавой, где живет столько верных, настоящих друзей! Где не раз приходилось бывать в дни войны и куда его сейчас пригласили.

Когда мужчина вышел из вокзала, к нему заторопились трое встречающих.

— Юра! Юрка!

— Володя!

Высокий мужчина бросился вперед, обняв Юрия, на миг в волнении замер у плеча друга. Это был Ладислав Самек, поседевший, но такой же подвижный, энергичный Самек, каким он был 19 лет назад. Он просидел в камере смертников в Панкраце до того дня, когда восставшие пражане освободили его.

Два боевых товарища, два бывших партизана тискали друг друга и удивлялись происшедшим в каждом из них переменам.

— Ого, Юрка, каким ты стал — не узнаешь! Я всегда представлял тебя щуплым пареньком, как в сорок четвертом!

— А ты разве не изменился? Шутка ли, девятнадцать лет прошло. Сейчас уже ноябрь 1963 года. Думаю, теперь так не побежишь, как бегали под Мостами. Помнишь?

Они шли рядом, боевые друзья, оживленно беседуя и радуясь встрече.

Прошло два дня. Состоялись первые официальные встречи Юрия Федоровича Ульева, бывшего радиста отряда «Зарево», с чехословацкими трудящимися. И когда Самек, не отходивший все время от дорогого гостя, спросил, где хотел бы теперь Юрий побывать, тот грустно ответил:

— Свези-ка ты меня, брат, в Фришаву. Давно следовало бы туда ехать.

Целый месяц провел Юрий Федорович Ульев в гостях у своих чехословацких друзей. Кроме города Светла над Сазавой, побывал он и в Праге, и в Брно, и во всех местах, где когда-то действовал отряд «Зарево», встречался с рабочими, учителями, членами сельскохозяйственных кооперативов, школьниками. Казалось бы, месяц для гостевания — срок немалый, но все эти дни были наполнены таким богатством впечатлений, столько радушия было в каждой встрече, что Юрию Федоровичу этот месяц показался довольно малым сроком. Везде оказывали беспредельное внимание советскому человеку, бывшему партизану, боровшемуся за освобождение Чехословакии.

Карел Яйтнер стал теперь директором лесопильного завода. Его сестра, нынче уже Карла Шротова, воспитывает двоих детей. Находилась она в тюрьме Панкрац до самого прихода Советской Армии. Осталась в живых и дочь Йозефа Вейса со своей девочкой, которую так подло допрашивал когда-то гестаповец. Старик же умер в тюрьме.

Не стало и Йозефа Букачека. Он долго болел, упорно сопротивлялся смерти. Когда-то начал он борьбу против фашизма поклонником Бакунина, а умер членом Компартии Чехословакии.

Во многих местах побывал Ульев за этот месяц. И куда бы он ни пришел, с кем бы ни говорил, он видел, как дорожат здесь памятью о советских воинах, освободивших страну от фашизма, как бережно хранят люди все, что говорит о великом подвиге советского народа в годы Великой Отечественной войны.

Ну, а где же другие фаустовцы? Где лихие подрывники, смелые разведчики Борис Жижко, Алексей Белов, Денис Кулеш? Где «Иван Грозный» — начальник штаба Кадлец? Где же сам командир, молчаливый Фаустов, о котором так много спрашивают чехословацкие друзья?

Борис Осипович Жижко вернулся в родные места, на Украину. Многие жители города Новоград-Волынского знают этого человека, бывшего смелого разведчика, как хорошего, мастеровитого плотника. А неподалеку, в селе Бегунь Житомирской области, живет его боевой товарищ Денис Гаврилович Кулеш.

В городе Рославль на Смоленщине поселился Алексей Михайлович Белов. И теперь он, как и в военные годы, на боевом посту — несет службу в уголовном розыске, стоит на страже интересов Родины.

Не была известна судьба начальника штаба «Зарево» Владимира Францевича Кадлеца. Он долго поправлялся после тяжелого ранения, лежал в госпиталях. Молодой, крепкий организм взял свое, и Владимир, которого товарищи считали погибшим, переехал в Краснодар и работает сейчас в Кубанском объединении стройматериалов.

Совсем недавно в жизни Владимира Францевича произошло счастливое событие: он встретился с отцом. Двадцать три года назад, в 1941 году ушел воевать с фашистами Франц Кадлец. Двадцать три года сын ничего не слышал об отце и окончательно потерял надежду его увидеть. И вот однажды, после того как в газетах появилась статья об отряде «Зарево» и Владимире Кадлеце, раздался телефонный звонок из далекого города Йошкар-Олы. «Товарищ Кадлец, с вами будет говорить отец!»

— Сынок, родной мой! — услышал Владимир в трубке такой дорогой отцовский голос. Франц Кадлец, бывалый воин-минометчик, плакал от радости: он нашел сына.

Остался жив и врач Григорий Васильевич Павловский. После тяжелого ранения выписался он из госпиталя лишь в конце 1945 года. Сейчас Григорий Васильевич живет в Чернигове. Павловский уже дедушка — имеет целый «боевой расчет» внуков.