Зарево над Волгой

— Вчера звонил мой заместитель адмирал Исаков, — добавил адмирал Кузнецов. — Я спросил его, как сражаются с врагом моряки, на что он мне ответил: «Моряки и сухопутные войска нашей 18-й армии дают достойный отпор врагу, порт и город Туапсе ему не взять!» И еще он сказал, что немцы несут огромные потери, сил у них становится все меньше, и вряд ли им удастся захватить Туапсе, чтобы продолжить свое наступление на Поти и Батуми. К тому же Туапсе — один из трех пунктов базирования Черноморского флота, через которые снабжаются сухопутные войска. 23 августа, как вы знаете, решением Военного совета Северо-Кавказского фронта создали Туапсинский оборонительный район. Его командующий — командир Туапсинской военно-морской базы контр-адмирал Жуков, человек знающий, энергичный, хорошо проявивший себя при обороне Одессы в сорок первом. Подчинен он командарму 18-й генералу Гречко, и тот действиями адмирала Жукова доволен. Я, как нарком ВМФ, с ним согласен.

Сталин несколько раз попыхтел трубкой и грустно произнес:

— Если мы не сдадим Сталинград, то немцы не возьмут и Туапсе. Я прав?

Кузнецов заметно смутился и ответил не сразу, словно о чем-то раздумывал.

— Молчите? — усмехнулся Верховный. — Значит, сомневаетесь!

Адмирал передернул плечами.

— За моряков, товарищ Сталин, я ручаюсь, они скорее погибнут, чем уйдут из Туапсе, — заверил нарком ВМФ. — А вот бойцов 18-й армии я не знаю, потому как ими не командую и ручаться за них не могу.

— У меня надежда и на моряков, и на бойцов, и на командиров, что Туапсе, как и Сталинград, они не отдадут врагу. Я жду возвращения в Ставку товарищей Жукова и Василевского. С ними мне надо решить весьма серьезный вопрос…

Верховный не договорил. Он имел в виду разработку плана наступательной операции под Сталинградом, но строго-настрого предупредил Жукова и Василевского, чтобы эта операция держалась в строгой тайне, и приказал никому не говорить о ней, даже членам Государственного комитета обороны. Не сказал он о ней и наркому ВМФ. «Еще не время, узнает позже», — подумал сейчас Сталин.

Прибыл заместитель начальника Генштаба генерал Боков, о чем Поскребышев доложил Сталину.

— Пусть войдет! — Верховный загасил трубку и доложил ее на край стола. — Еще с утра он должен был отметить на моей оперативной карте расположение наших и немецких войск за прошедшие сутки, да вот не отметил. — Он взглянул на адмирала Кузнецова. — Можете быть свободны, Николай Герасимович. Прошу вас, держите связь с адмиралом Рогачевым. Скажите ему, чтобы активно помогал командармам Чуйкову и Шумилову в отношении всех перевозок через Волгу для их армий. На эти армии у нас теперь вся надежда.

Генерал Боков вошел в кабинет и застыл у порога, не зная, как ему быть. Сталин заметил его растерянность.

— Проходите к столу и работайте на оперативной карте, — сказал он. — А я пока выпью боржоми.

Сталин устало шагнул в свою комнату отдыха, потом вышел и, сев на свое место, стал читать какие-то бумаги. Позвонил нарком иностранных дел Вячеслав Молотов.

— Иосиф, ты подписал мои документы по линии дипломатии? — спросил он.

— Зайдешь вечером и возьмешь.

— А сейчас?

— Я занят Сталинградом, — коротко ответил Сталин. — Завтра утром у меня будут Жуков и Василевский, и мне надо подготовить некоторые вопросы, касающиеся Сталинградского сражения.

— Добро, Иосиф, — добродушно отозвался Молотов.

Верховный взглянул на часы. На три часа дня он вызвал в Ставку наркома авиационной промышленности Шахурина. Время подошло, а его не было. Пришлось вызвать Поскребышева. Когда тот вошел в кабинет, вождь спросил:

— Товарищ Шахурин еще не прибыл?

— Он несколько минут назад звонил, что уже выехал.

«Я успею еще выпить чаю», — решил Сталин. Но едва он начал пить душистый напиток маленькими глотками, как прибыл нарком Шахурин.

— Разрешите, товарищ Сталин? — Нарком держал в руке тяжелый портфель с бумагами по самолетному делу. На его груди сияла Золотая Звезда Героя Социалистического Труда: он был награжден в 1941 году.

— Присаживайтесь, Алексей Иванович. — Сталин кивнул на стоявший рядом стул. — Как, не тяжело носить Золотую Звезду? — спросил он, улыбаясь в усы,

— Уже привык, товарищ Сталин, — без тени смущения произнес Шахурин. — Вы сказали, что я заслужил ее за хорошую работу, — так могу ли я не носить Звезду?!

Сталин сообщил, что сейчас пригласит к себе Молотова, Микояна и Берию и они начнут работу. Этим занялся Поскребышев.

— Пока они придут, выпейте у меня чаю, хотите? — предложил хозяин кабинета.

Но нарком, поблагодарив его, отказался:

— Я только что отобедал, Иосиф Виссарионович.

Прибыли и приглашенные. Первым вошел в кабинет Молотов, следом за ним — Микоян и Берия. Сели за стол, а Берия подошел к Сталину и что-то шепотом спросил у него. Тот недовольно пробурчал: