Зарево. Пекло

– А если я ошибаюсь в каком-то из своих предположений? – мотнула головой; Льюис фыркнул, хотел уже что-то сказать… – Рано говорить Роберту, нельзя распускать слухи и напрягать его пустыми догадками, нужны весомые доказательства. Я могу узнать что-то еще, дай мне время, – горгоновец вздернул бровь, от гнева не в силах что-то сказать. – Не смотри на меня так! Роберт не должен воспринимать меня как… Не знаю! – махнула руками.

– Шайер, да какого?! – процедил Льюис. – Это не просто пустые предположения и очередное "журналистское расследование", – он глухо прорычал, стискивая зубы. Выдохнул медленно и шумно. – Послушай. Да, на собрании Роберт высказал нам очень похожее предположение. Но мы только приехали. Нужно осмотреться. Нужно понаблюдать. Нужно, черт возьми, решить хотя бы одну из насущных проблем! Не торопи! Все идет своим чередом. Не ввязывайся, Шайер! – но не успела я возмущенно ответить, как вдруг за нашими спинами раздался тихий детский голос.

– Простите, можно спросить? – мы с Льюисом синхронно обернулись.

Перед нами стояла смущенная девочка лет шести. Две косички, украшенные перламутровыми бантиками, лежали на ее плечиках. Большой единорог из пайеток поблескивал на цветастой кофте.

– Я слушала, что вы приехали из другого города, да? Мой папа уехал в другой город. Я его жду, а он все еще не вернулся, – переглянулись с Крисом, абсолютно не зная, как себя вести; стало погано и страшно, вся история с контрабандой, Имманулом и безымянными исчезновениями сместилась назад, а реальность Северной заразы накрыла с головой, точно сильная волна. Мы с Льюисом почти одновременно присели, чтобы оказаться с девочкой на одном уровне. – Мой папа тоже был военным, – девочка мягко улыбнулась, указывая пальчиков на форму, в которую и я была одета, – я подумала, может вы работали вместе?

– Хей, привет, – голос Льюиса стал внезапно мягок, похож на урчание кота, – слушай… А как давно твой папа уехал? Как его… Зовут?

– Он уехал, когда мы с мамой приехали сюда, – худощавая девочка кивнула на резиденцию. Внезапно из-за угла выскочила испуганная женщина; сразу ясно, что мама девочки, больно уж похожи. – Его зовут Карстен Фогт. Он очень высокий, с голубыми глазами. Еще у него на запястье шрам есть.

Женщина, утирая слезы, быстро направлялась к нам.

– Хмм, – протянул многозначительно горгоновец, переглянувшись со мной, – знаешь, кажется да, мы его видели… Помнишь, Штеф?

– Да, точно, – кивнула, глянув на девочку, – он очень помог нам. Мы встретили его по пути сюда; он направлялся по секретному делу и личному поручению командира. Я ведь правильно помню, Крис?

– Верно, – Льюис улыбнулся ребенку, – а еще он просил передать его дочери, если мы ее когда-нибудь встретим, чтобы она не грустила и не переживала. Тебя ведь зовут?..

–Иви!

– Да, конечно же, Иви! Как удачно, что ты нас нашла! Мы так переживали, что не сможем доставить послание!.. – Кристофер тяжело сглотнул, видя, как девочка искренне улыбается.

– Он разберется с делами и вернется. Главное не грусти, – я осторожно взяла девочку за ручки, – он, может, немного задерживается, но ведь ты понимаешь, что у него очень важная работа.

Девочка закивала, благодаря нас и протягивая руки для объятий; ее мать замерла в десятке шагов. Мы с Крисом обняли кроху, она что-то довольно прощебетала и сорвалась восторженно делиться с матерью новостями. А та… Посмотрела на нас, улыбнулась через слезы, в безмолвной благодарности кивнув.

А я чувствовала, как внутри растет болезненная дыра.

***

Мотор затихает, я а откидываю голову назад, продолжая держать руку на рычаге переключения передач и смотря через лобовое стекло на озаренные утренними лучами пригородные домики. 

Пусто. Тихо. Даже природа точно вымерла: пожухшая трава, выцветшие деревья. Ни дуновения ветерка. 

Следующий блокпост, который нам попался, мы не смогли миновать: пришлось колесить, пытаясь найти другую дорогу, и, как бы Роберт не старался увести нас подальше от населенных пунктов, здесь у нас иного пути не было. Придется проехать через город, выехать на другую трассу.