Зарево зорь

Быть может, так. А может быть, не так.
Есть Бог иль нет, – ведь мы не знаем твёрдо.
Известно лишь вполне: Есть свет, есть мрак.

Одна струна, – так значит нет аккорда,
Раз цвет один, мы в слепоте цветов,
И раз мы часть, – обманно всё, что гордо.

Но часть ли мы в игре Первооснов?
Иль, может, раз в начале было Слово,
То Слово – мы, как мы – вся слитность слов?

Одно в одном, без гибели и крова,
Устало быть всегда самим собой,
Быть цельным, Всем, не знать, что что-то ново.

Одно в Одном, в пустыне голубой,
В законченном, хотя и бесконечном,
Без знания, что есть красивый бой.

Одно в Одном, в предвосхищеньи млечном,
Себя Собой введя в безмерный гнев,
Возжаждало быть в вихре быстротечном.

И вот раскрылся Мир, как вещий зев,
Качнулась быстрота водоворота,
И зазвучал разорванный напев.

Распалось Всё на бесконечность Кто-то,
Раздвинулось гудящее жерло,
Встал дьявол Ум, легла в постель Дремота.

Легла, и усмехнулась тонко зло,
Явила обнажившиеся груди,
И бытие в бездонность потекло.

Помчались быстро птицы, звери, люди,
Цветы, болезни, войны, божества,
Все в нестерпимом жизнетворном зуде.

Доныне эта пляска Солнц жива,
На нашем также есть протуберанцы,
И на планетах тоже есть трава.

Повсюду бросив алые румянцы,
Меж двух пределов, жаждущая Хоть
Сплетает помрачительные танцы.

И мы твердим, то – Дьявол, то – Господь,
Окружный Змей свой хвост загнутый гложет,
И грезит о душе земная плоть.

И всех, всегда, один вопрос тревожит,
Но некому тот камень раздробить:
Что ж, наша жизнь – есть доброе Быть Может?

Иль яркое и злое Может Быть?

Непреложность

Жерло, бросающее лаву,
  И хищный, цепкий, меткий зуб,
Вы существуете по праву,
Как стих, венчающий октаву,
Как камень, вправленный в оправу,
  Как поцелуй румяных губ.

И если б в гамме Мирозданью
  Рычащий замолчал бурун,
И если б не был дан страданью
Его размах, как звон – рыданью,
Мы сами б в Ад пошли за данью,
  Чтоб звонче было пенье струн.

Когда ж свершим мы непреложность,
  Пройдя ступени всем путём,
Мы окуём в себе тревожность,
И будет цельный Рай возможность,
Но, раздробив опять Всебожность,
  Мы пляску атомов взметём.

Нежность мира