Зарево зорь

Царица Пламеней, владычица громов!
О, запредельная! О, взрывно-грозовая!
Когда устанем мы от равнозвучья снов,
Когда молельня в нас разрушится живая,
Ты вся нахмуришься, и в траурный покров
Ты облекаешься, пары Земли свивая.

И нечем нам дышать, и ждём мы, ждём громов.

Царица Пламеней, тогда свои запястья
Ты надеваешь все, и, траур свой порвав,
Ты мечешь молнии, как знак единовластья
Над Небом и Землёй, над жизнью душ и трав,
И мы зовём дождём твой праздник сладострастья,
И слушаем твой гром, первичность вновь узнав.

А к ночи свет зарниц лазурит наше счастье.

Грозовой поцелуй

Молило тучу облачко: Грозой меня одень.
От облака до облака легла густая тень.

И облачко пушистое с могучею слилось.
Возникла в поцелуе их мгновенность разных роз.

И белые, и красные, и чёрные, весь куст,
Разросся и раскинулся, весь полный жадных уст.

Внезапно пронизался он изломчивым огнём,
Внезапно разрумянился игрою молний гром.

И облачко, прилипшее к той туче грозовой,
Ниспало каплей светлою, восторг узнавши свой.

Кони бурь

Ржали громы по лазури,
Разоржались кони бурь,
И дождавшись громкой бури,
Разрумянили лазурь.

Громы, рдея, разрывали
Крепость мраков, чёрный круг,
В радость радуги играли,
Воздвигали рдяность дуг.

Завершив свой подвиг трудный,
Ливень струй освободив,
Мир растений изумрудный
Весь прикрыли мглою грив.

И промчались в небе взрытом,
Арку радуги дожгли,
И ушли, гремя копытом.
Чу, последний гром вдали.

За грозой

Гроза ушла. Окован гром.
Далёкий голос чуть грозит.
И меж разъятых туч сквозит
Луна холодным серебром.
Голубоватым серебром
Внутри замлели облака,
И тут разрыв, и там излом.
И вот их белая река,
Не по земному широка,
И вспенена не по земному,
Сплетает длинный саван грому,
Который умер на три дня,
В гробу лазоревом безгласен,
Но снова, яростно прекрасен,
Восстанет в змейностях огня.

Зачарование («Я был в таинственных чертогах…»)