Зарево

Если бы генеральша через три минуты заглянула на кухню, ей было бы чему удивиться: она увидела бы, что ее столько лет не виденный и так сразу полюбившийся крестный сынок и незнакомый вольноопределяющийся целуются, обнимаются, потом, взявшись за руки, смотрят друг на друга и бессмысленно смеются… Потом они оба присели к кухонному столу. Константин снял фуражку и, пригладив свои темно-русые волосы, достал коробочку с махоркой, а Саша отодвинул ее в сторону и раскрыл портсигар.

— Что ж, покурим офицерских, — сказал Константин.

— Окончить кавалерийское училище мне не пришлось, — возбужденно рассказывал Саша. — Послали под Сарыкамыш и там… — Он поперхнулся и покраснел. — Ну, в общем, нас произвели досрочно, и меня прислали в конвое сопровождать взятые в плен турецкие знамена. Ну, а здесь, как полагается кавказцу в Петербурге, я простудился. В Сарыкамыше в мороз и пургу не простуживался, а тут простудился. Недаром говорят — петербургский гнилой климат.

— Значит, вы уже обстрелялись, — сказал Константин. — Завидую. Что ж, и через это надо пройти. Видно, вы подвиги какие-то совершили в бою, что вас удостоили такой чести — прислали в конвое? Да и это… — он тронул рукой беленький георгий на груди Александра, — тоже даром не дают.

Александр усмехнулся и рассказал о том, как он «овладел» турецким знаменем и как поручик Сорочинский написал об этом рапорт, не забыв и себя.

— Занятно, — сказал Константин.

— Не столь занятно, сколь противно… — морщась, ответил Александр. — Этот самый Сорочинский, назначенный начальником конвоя, сопровождавшего сюда турецкие знамена, воспользовался приездом в Питер и перешел здесь на штабную работу. Противно все это. Кровь и слезы, океан крови и слез, и такие вот Сорочинские ловко выплывают и делают карьеру.

— А все-таки события разворачиваются на пользу нашему делу, — сказал Константин. — И мне приятно, что головка ваша от шовинистического угара не закружилась.

Александр обиженно пожал плечами и, оглянувшись, шепотом добавил:

— А я ведь и сюда не зря приехал, а с поручением в партийный центр.

— Вот это здорово! Значит, мне действительно повезло, что я вас встретил. А где партийный центр искать?

— Через журнал «Вопросы страхования».

Саша рассказывал о Тифлисе, об Алеше Джапаридзе, от которого он и получил партийное поручение в Петербург.

— Какой человек Алеша! Он еще в четырнадцатом году летом появился в Тифлисе… Какую речь сказал он, собрав нас, тифлисских большевиков, на Давидовской горе! Вы ведь знаете эти места? Ночь, горы, высокие звезды — и кажется, вся Грузия затаив дыхание слушала его.

Знакомые мечтательные и страстные интонации улавливал Константин в голосе Саши, и радостно было видеть его, и доволен он был, что счастливая случайность упростила ему путь к партийному центру…

Итак, «Вопросы страхования»? Это здорово!

Вдруг дверь на кухню широко распахнулась; девушка в белом переднике поверх зеленого форменного платья, русая, светлоглазая, нежно разрумянившаяся, сказала громко и радостно:

— Сандрик, вы ее знаете разве? Письмо из госпиталя, Митя пришел в сознание и уже говорит. Писать еще не может, но говорит. — Ее светлые блестящие глаза остановились на Константине вопросительно-холодно, как на чужом человеке, и она быстро захлопнула дверь.

— Итак, отношения с крестным папашей восстановлены? — спросил Константин.

Саша покраснел и, не отводя глаз, утвердительно кивнул головой.

— Генерал-то, знаете, занятный… — раздумывая, произнес Константин. — Какой у нас с ним разговор произошел…

В этот момент на кухню заглянула генеральша и с неудовольствием отметила, что Сандрик слишком фамильярно держит себя с вольноопределяющимся, который что там ни говори, а нижний чин. «Верно, тоже студент», — подумала она, с благосклонностью отметив, впрочем, что вольноопределяющийся, увидев в дверях ее лицо, мгновенно вскочил с места.

— Сандрик, ведь вы знаете, какая у нас радость, — сказала она немного укоризненно и скрылась.

— Идите, идите туда. — И Константин встал с места.

Они попрощались, условившись, что, пользуясь знакомством с семейством генерала Розанова, Константин еще будет заходить к Александру.

Глава вторая

1

Тропа то вздымалась до высоты горных снегов, то спускалась к влажным, знойным долинам. Три дня подполковник Темиркан Батыжев, начальник штаба одного из отрядов, действовавших на турецком фронте, верхом в сопровождении группы своих офицеров ехал по этой тропе. Но вот возле свежесрубленного мостика патруль проверил их документы. Здесь тропа превратилась в широкую дорогу. Свежо пахло: сосной, по сторонам дороги вблизи и в отдалении видны были хвойные горки.

— Ехали, ехали и на Урал приехали, — сказал сухощавый смуглый поручик Ерохин, сын лесничего с Южного Урала.