Заря Айваза. Путь к осознанности

Всем детям было примерно по два, три года, за исключением одного мальчишки, которому уже было, по крайней мере, лет пять. Природа не наградила его красотой — выпирающий лоб и слезящиеся голубые глаза. В придачу желтые сопли из носа скользили вниз по верхней губе. Он не мог дышать носом из-за простуды, так что его рот все время находился в полуоткрытом состоянии. На нем были короткие выцветшие джинсы, из которых выступали белые трусики. Он очень увлекся игрой с маленькой машинкой, сирена которой издавала пронзительный звук, когда он катал ее по полу. Мальчонка снова и снова однообразно катал машинку по полу. Глядя на этого ребенка, у меня было предчувствие, что никто не захочет взять его себе. Взглянув на шведов, мне показалось, что худощавая женщина с подстриженными седыми волосами, высокими скулами и раскосыми глазами наблюдала за тем мальчиком.

Секретарь центра, мужчина с заплывшими глазами алкоголика, наклонился ко мне и сказал по секрету:

— Пары предоставили все необходимые документы, подтверждающие их пригодность в качестве родителей: все они состоят в гармоничном браке, финансовое положение каждой пары стабильно. Вся документация была передана в посольство.

Запах бренди и маслянистого сыра из его рта ударил мне в голову. «С утречка — и уже принял», — подумал я. Он хотел рассказать что-то еще, но я отмахнулся. Я проверил все документы, никто не пьет. Вчера я скрупулезно все проверил. Помимо желания выполнять свою работу на «отлично», меня охватило еще и нездоровое любопытство. Насколько изменится судьба у усыновленных детей по отношению к теми, кто остался в сиротском приюте?

Седая шведка искала глазами мальчика с сопельками, который так сильно погрузился в игру с машинкой… Я подошел к нему, достал платок из кармана и утер ему сопли. Несколько засохших соплей все еще оставалось в носу, они выглядели точно так же, как нос и щеки, — красные и опухшие от холода. Он вертел головой, пока я вытирал его. «Сегодня твои мама и папа придут за тобой и отведут тебя домой…» Это было жестоким обманом для детей, которых не забирали. Повезет ли этому мальчику? Взгляд женщины был прикован к нему, хотя ее лицо больше выражало сожаление, нежели подлинный интерес.

— Богдан, переведи, — директор подозвал меня жестом руки. — Скажи им, что ребенок не страдает эпилепсией или какой другой генетической болезнью.

Это была двухлетняя девочка с сияющими карими глазами. Она сидела на коленках у будущей мамы, сжимая игрушку, которая была немногим меньше, чем она сама.

— Как мы можем узнать, есть ли у нее какие-либо генетические заболевания в таком возрасте? — спросил я. — Они могут только отметить, что ребенок активен, проявляет интерес к окружению и не имеет физических отклонений.

— Я знаю, знаю, скажи им, что, мол, девочка не страдает аутизмом, что с психикой все нормально, ну, ты знаешь…

— Девочка здорова, с ней все нормально, — сказал я на английском, переместив взгляд с женщины на мужа, — согласно нашим анализам, у нее нет следов какого-либо заболевания.

— Мы бы ее удочерили, даже если бы она была нездорова, — сказала женщина, — мы дожидались этого счастливого момента десять лет.

У нее были теплые сияющие глаза, казалось, что вот-вот — и она заплачет…

Я произнес те же самые слова о здоровье девочки еще три раза. В это же время я украдкой поглядывал на женщину, которая решала для себя, брать ли того мальчика с сопельками или нет. Она уставилась в пол, на ее лбу появились морщинки. Рядом с ней неподвижно сидел ее муж.

К ней подошла одна из сестер и с улыбкой на лице обратилась ко мне, повернувшись:

— Коллега, не могли бы перевести?

— Я понимаю… немного, — сказала шведка по-сербски. И тут я вспомнил, что когда я читал документы, приложенные к их файлу, то обнаружил, что эта пара посещала курсы сербского языка при Стокгольмском университете, так что они могли лучше понимать детей, которые уже могли говорить. Они все обдумали.

— Правда? — спросила сестра, широко распахнув глаза, и покачала головой. — Это же замечательно, просто прекрасно. Вы знаете, встретить такую пару — довольно большая редкость. Я хотела сказать вам, но, наверное, вы уже знаете об этом, что детишки помладше быстрее привязываются к новым родителям.

— Да, конечно… — ответила шведка, приподняв брови и явно ожидая, что ей прояснят это внезапное утверждение.

— Если хотите, можем на моей машине съездить в Суботику. Там находится еще один центр, «Наш ребенок», там много маленьких детишек, от года до полутора… и даже младше. Девочки и мальчики… вы можете выбрать сами.

— Да, — сказала шведка и, повернувшись ко мне, добавила на английском: — Наверное, это будет самым лучшим вариантом.

— Что она сказала? — спросила меня сестра. У нее были осветленные белокурые курчавые волосы, на внешней стороне зубов виднелись золотые коронки. Она полностью настроилась на то, чтобы отправиться в Суботику с этой парой и оставить сопливого малыша. Было слишком поздно, чтобы остановить эту инициативу. Шведка приняла решение. Она сказала что-то мужу, и тот покорно встал.