Заря богов

Глядя на выносившую ее мать, можно было подумать, что Кора станет самой крепкой и веселой из всех моих дочерей. Она же, напротив, выросла бледной богиней, лишенной пыла, желаний и жизнерадостности. Ребенком она не играла, не кричала, не смеялась и смотрела на все вокруг взглядом печального взрослого, внушавшим тревогу. Потом вытянулась, превратившись в томную отроковицу с полупрозрачными щеками и шелковыми волосами, медленно гуляющую среди цветочных полей. Казалось, что слишком пышная грудь — единственная черта, унаследованная от Деметры, — тяготит ее белые плечи.

Я попросил Афину заняться обучением дочери, но Кора проявила больше склонности к туманным мечтаниям, чем к учебе. Я приставил к ней многих нимф для свиты и развлечений, но она подружилась только с Кианеей, так как они были похожи. Коре нравилось на Сицилии, точнее, там ей не нравилось меньше, чем в других местах.

Как-то ночью мой брат Аид увидел ее спящей под кипарисом. Ах, девушки, порой испытывающие презрение к жизни, знайте, что ночные часы опасны, это время, когда Аид, поднявшись на землю из своих черных владений, выходит подышать свежим воздухом.

Едва увидев лежащую Кору, неподвижную и словно лишенную жизни, Аид понял, что никогда не сможет забыть это видение. Он немедленно побежал ко мне просить мою дочь в жены. Ну разве пристают с такими просьбами среди ночи? Конечно, он меня разбудил, треклятый братец!

Я ответил слишком поспешно и легкомысленно, должен это признать. Но голова моя в тот момент была переполнена заботами, которые донимали меня даже во сне. Многие реки на севере Африканского континента, русла которых я велел гигантам углубить, недавно исчезли, поглощенные песками, да так, что и следов не осталось. Моя кузина Осторожность подозревала гигантов во вредительстве, уверяла, что они нарочно работали абы как, обмениваясь при этом таинственными посланиями. Тревожили меня также требования и поступки Прометея.

Да и сама Кора была для меня головной болью. Это ведь всегда тягостно для семьи, когда дочка не имеет склонности ни к чему, ничего не хочет, ничего не делает. А тут вдруг для нее появилось занятие, супруг и царство в придачу.

Болезненная томность девочек-подростков часто вызвана чрезмерным самолюбием: не имея возможности быть царицами, они не хотят быть никем. Может, Кора, не знающая, чем себя занять на земле, обретет свое счастье, став владычицей Преисподней?

К тому же я не хотел в это трудное время отталкивать от себя брата, который оказал мне решающую помощь в войне и проявлял теперь в своем мрачном нетерпении все признаки неистовой страсти.

— Желаешь Кору? — спросил я его. — Ну так бери!

И я снова заснул. Тяжкая это была ошибка — не предупредить Деметру. На следующий день, на заходе солнца, когда Кора собирала дикие лилии на кручах Энны…

Но знаете ли вы Энну — городок в самом сердце Сицилии? Случалось ли вам когда-нибудь в синеватых сумерках проходить ее крутыми извилистыми улочками среди распряженных, грузно плетущихся быков и длиннорогих коз, которых гонят в хлев? Это час, когда женщины, закутанные в длинные черные покрывала, входят в храмы, чтобы целовать ноги статуй. Слышали ли вы когда-нибудь, как эти женщины монотонно поют перед алтарями свою вечную жалобу: о тяготах жизни и страхе смерти? В общем, Кора рвала лилии.

Аид, который провел день, забившись в какую-то расселину Этны в трех божественных шагах оттуда, набросился на нее и похитил. На нем был шлем-невидимка, скрывавший его от мира.

Мне и в голову не могло прийти, что, поняв мой ответ буквально, он возьмется задело с такой неуклюжестью. Несколько хвалебных песен и благозвучных клятв сработали бы ничуть не хуже этого насилия.

Кора, схваченная невидимыми руками, испустила крик ужаса, которому горы долго вторили эхом.

Нимфа Кианея, видя, что ее подругу влечет какая-то неведомая сила, бросилась по склонам ей на помощь. Но кто в силах бороться с богом смерти, когда тот сжимает в объятиях избранную им добычу?

Аид в бешенстве ударил нимфу и обратил ее в источник — на том самом месте близ Сиракуз, где разверзлась пропасть, через которую он увлек Кору во чрево земли.

Источник Кианея не похож ни на один другой. Это обширный, совершенно круглый водоем, наполненный черной ледяной водой. Я не советую вам, смертные, купаться там. Взгляд не способен достать до его дна; вы различите лишь ваше собственное отражение, но затемненное, дрожащее и словно наполовину стертое из жизни. Не склоняйтесь надолго над этим зеркалом; это один из выходов Стикса, и вполне понятно, что именно тут Аид спустился под землю.

Слившаяся с этим колодцем, в водах которого наполовину теряется ее тело, прекрасная, навеки безутешная Кианея рыдает, припав к берегу. Ее длинные, густые и мягкие волосы стелются водорослями до самого моря, а текучие руки обнимают тенистые острова, куда сиракузские влюбленные приходят обменяться первыми поцелуями.