Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека

С этой точки зрения еврейский народ представляется в высшей степени своеобразным и во многом отличным от других народов Европы. Прежде всего он имеет культуру, насчитывающую уже около 4 тысяч лет, и когда многие народы современной Европы, среди которых он теперь живет, находились еще на весьма низкой ступени развития, он уже создавал такие мировые духовные ценности, как Библия, Пророки, Псалмы, создавал христианство, завоевавшее потом весь мир. Потеряв свою политическую независимость и рассеявшись по всему свету, он в течение почти двух тысяч лет жил и живет в положении необходимой самообороны, борясь за свое существование и выдерживая постоянный натиск окружавших его народов. Ясно, что за это время, когда он повсюду жил в ничтожном меньшинстве и вечном страхе за свою жизнь, воинственные инстинкты древнего человека, его агрессивность постепенно бледнели, угасали и в известной степени атрофировались. Быть может, тут играло роль еще и то, что после падения Иерусалима вся наиболее воинственная часть народа была перебита и уничтожена. Правда, это, быть может, и развило в еврействе то, что обычно называют трусостью и что, с другой стороны, можно считать потерей дикого задора, драчливости, кровожадности хищника. Не забудем, что евреи в течение веков почти не принимали участия в войнах, которые наполняют всю историю Европы последних двух тысяч лет. Преступление против личности есть проявление агрессивных инстинктов человека, инстинктов нападения, и вполне естественно, что евреи, в течение тысячелетий ведущие мирную, культурную жизнь и совершенно не проявлявшие никакой агрессивности, в значительной степени заглушили в себе те инстинкты, которые в конечном счете служат последним толчком в механизме преступления. Если за все десятилетие 1892–1901 гг. в Германии не было осуждено ни одного еврея за поджог, предумышленное убийство, детоубийство, отравление, то это достаточно говорит за исчезновение кровожадных инстинктов у евреев. Косвенным доказательством этого предположения может служить следующее обстоятельство. Говорят, – достоверных фактов пока еще не имеется – что в последнее время замечается усиление еврейской преступности, что среди бандитов, налетчиков – много евреев и что они проявляют особую жестокость. Если это так, то это должно признать влиянием истории последних тридцати лет. С 90-х годов прошлого столетия среди еврейского населения ведется сильная пропаганда борьбы и активности. Естественно, что эта масса, бесправная и преследуемая, наиболее угнетенная и больше всех заинтересованная в свержении режима, от которого она больше всех страдала, что эта масса, нервная и истеричная, а потому и легко внушаемая, страстно поддалась этому призыву и трансформировала свою обычную «трусость» и пассивность в «храбрость», воинственность и агрессивность. А примеры храбрости евреев в истории последнего времени общеизвестны. Министр Плеве, лучше всех знавший еврейское рабочее движение, как-то сказал: «Говорят, что евреи трусливы; мне кажется, что нет народа более храброго, чем они». И это не фраза. Евреи за это время обнаружили необыкновенную храбрость. Вспомним разные покушения, совершенные евреями в последние десятилетия, разные смелые побеги из тюрем и проч., и проч. Я знаю случай, когда в квартиру моих пациентов-евреев ворвались вечером двое бандитов с револьверами в руках и хотели было приступить к грабежу. В комнате, кроме хозяйки дома, в это время сидел один ее знакомый, молодой низкорослый и тщедушный еврей, по фамилии Гольдштейн. Он схватил одного из бандитов на руку, вырвал у него револьвер и тут же одним выстрелом уложил его на месте. Этот случай был описан в газетах. Я не помню, чтобы подобные случаи имели место среди более храбрых неевреев. Все это, на мой взгляд, вспышка заглохшего было у евреев инстинкта воинственности и нападения. Возможно и вероятно, что это обстоятельство имело влияние и на усиление еврейской преступности, если только действительно такое усиление имеет место.

Данные наших обследований в «Научном кабинете для изучения преступности» говорят следующее:

На 1357 человек неевреев оказалось евреев 87, т. е. 5,4 %.

Эти цифры ничего определенного не дают. Большинство – мелкие преступники, обвиняемые в краже и мошенничестве. Интересно, что почти все – прибывшие из провинции, главным образом из Украины, которая пережила ужасающие еврейские погромы и страшный голод. Неграмотных и малограмотных среди них довольно много. Выводов никаких из этих цифр сделать нельзя, разве только тот, что в данном случае преступность евреев, в общем, не больше нееврейской, что по характеру своему она ничем не отличается от того, что нам уже известно о еврейской преступности вообще.