Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека

С глубоким уважением,

братски ваш Г. Г. МЁЛЛЕР – старший генетик Института генетики при Академии Наук СССР, Москва; член Национальной Академии Наук США; иностранный член Академии Наук СССР.

5 мая 1936 года.

Выступление С.Н. Давиденкова{37}

...

на Совещании по генетике и селекции при редакции журнала «Под знаменем марксизма» 7–14 октября 1939 г.

ДАВИДЕНКОВ. Позвольте, товарищи, занять на недолгое время ваше совсем другой темой, которая здесь не затрагивалась, темой, которая, однако, такова, что нельзя совсем на нее не обращать внимания при обсуждении этих важных вопросов. Я хочу коснуться вопроса о том, каким образом в области совсем казалось, чуждой, в области медицины, отражаются все те основные вопросы, которыми занималось здесь наше совещание. Я сам врач, невропатолог по специальности, занимаюсь преимущественно в значительной степени наследственными заболеваниями нервной системы. И мне кажется, что было бы важно и интересно совещанию представить себе хотя бы из краткого обзора, как отражается в совсем далекой и чуждой, казалось бы, дисциплине многое из того, что здесь занимает ваше внимание, с чем нам приходится тоже поневоле сталкиваться, чем приходится заниматься. И, в частности, как отражается в этой отдаленной области та дискуссия, которая имеет здесь место.

Прежде, чем перейти к очень сжатому изложению основных наших работ и позиций, я должен, однако, сделать три маленьких предварительных замечания.

Прежде всего, я должен здесь решительно, со всей четкостью заявить, что мы, советские врачи, работающие с наследственными заболеваниями человека, самым категорическим образом, конечно, отмежевываемся от всякого рода так называемых евгенических измышлений и от расистских теорий. Мы утверждаем, что ни евгеника, ни расизм не вытекают и не могут быть выведены из современной генетики. Социально-политические корни расизма лежат в совершенно другой плоскости. Это видно хотя бы из того, что расизм в той или другой форме существовал задолго до появления генетики: еще Аристотель заявлял, что лучшей расой человека являются греки! Когда появилась генетика, сейчас же, конечно, реакционеры буржуазных стран за нее ухватились. Но здесь мы наблюдаем такие извращения и изнасилования науки, какие имеют место, например, в отношении других наук – антропологии и истории. Правда, многие и советские генетики не сразу разглядели реакционную сущность евгеники, Вспомните одно время выходивший Русский евгенический журнал, те статьи, которые там помещали. Эти вредные извращения нам удалось преодолеть, полностью показав реакционный характер евгенических мероприятий.

Я должен с удовлетворением отметить, что так называемые отрицательные евгенические попытки (стерилизация) с самого начала их появления получили – за совершенно единичными исключениями – решительный отпор в нашей научной прессе.

Что же касается так называемой положительной евгеники, то есть рассчитывающей на улучшение человечества путем того, чтобы ставить лучших людей, якобы, в лучшие условия, то мы очень быстро разглядели, что в капиталистических странах она невозможна, а в социалистическом государстве не нужна.

В самом деле, в буржуазном государстве, ясно совершенно, что какой-нибудь бездарный сын колбасного фабриканта всегда будет иметь лучшие условия, чем самый талантливый пролетарий. А мы, в социалистическом обществе, можем свободно развивать свои качества и обладаем могучими воспитательными средствами для развития человеческой личности. Эти несколько вводных замечаний я считал необходимыми сделать, потому что нередко здесь не хватает достаточной четкости.

Второе предварительное замечание, которое я должен был сделать, следующее. Если в некоторых разделах медицины нам приходится использовать данные генетики, когда мы говорим о наследственных заболеваниях, то из этого вовсе не вытекает то, чтобы мы придавали ведущее место этому в области развития медицинских знаний. Мы прекрасно понимаем, что это не есть первоочередная задача медицины, не главная, это не есть попытка разрешить таким путем патологию, но это есть второстепенный или третьестепенный участок, на который мы все же должны претендовать.