И, наконец, третье – изучение близнецов, целая большая область, она может оказаться очень полезной в смысле проверки целого ряда медицинских мероприятий.
В заключение я должен сказать, что почти поголовная неграмотность врачей в области генетики приводит очень часть к печальным последствиям. Вот почему эта доцентура по генетике в Институте усовершенствования врачей была очень полезна. Я хочу привести один пример, имевший подчас довольно печальные последствия в силу врачебно-генетической неграмотности. Речь идет о заключениях, которые даются врачами в абортных комиссиях. Вы знаете, что для разрешения производства аборта требуется какая-то болезнь, скажем, матери или отца, определенные медицинские показания. В том числе, по инструкции Наркомздрава, – там есть специальный пункт 15-й, – говорится о возможности наследственного заболевания, которое может передаваться потомству. Мне доподлинно известен случай, когда отец и мать – глухонемые, а когда готовы были сделать аборт этой женщине, из опасения, что ребенок может родиться глухонемым, тогда как при проверке оказалось, что родители стали глухонемыми в результате перенесенной в детстве скарлатины! Это один случай. Но бывают более сложные. Так, например, был такой случай, когда отец от первой жены имел ребенка, больного тяжелым нервным заболеванием – двойным атетозом (рецессивное заболевание). После этого он женился вторично, жена забеременела и обратилась в абортную комиссию с просьбой сделать ей аборт, потому что ее муж от первой жены имел такого больного ребенка, и только после нашего вмешательства, когда мы ей разъяснили, что дело идет о рецессивной мутации, весьма редкой, и что вряд ли можно предполагать, чтобы этот человек вторично встретил такую же гетерозиготную носительницу, ей было отказано в производстве аборта, ибо, как мы указывали, никакого риска в данном случае нет.
Этими двумя примерами я хочу указать, какое большое значение имеет генетическая грамотность среди врачей. У меня имеется громадный материал по поводу этих заключений абортных комиссий. И по ним прекрасно видно, что такое невежество врачей в области генетики – вещь очень вредная. (
Вот почему мы, врачи, занимающиеся этими наследственными заболеваниями, считаем совершенно необходимым действительно принципиальное разрешение этого вопроса, разрешения ясного, четкого и недвусмысленного. Вследствие этой нелепости мы во многих отношениях терпим бедствие. Надо сейчас поставить точки над всеми «и», ибо такие неправильные представления сильно тормозят нашу работу. И вот почему, между прочим, с нашей стороны тоже есть просьба к Президиуму нашего совещания в окончательных формулировках – все-таки так их представить, чтобы они были понятны, ясны, четки и недвусмысленны и за пределами сравнительно узкого круга генетиков-селекционеров, а чтобы и в области деятелей нашего наркомата получили соответствующий отклик.
Тов. ШЛЫКОВ. Я прошу ответить мне на следующие вопросы: как действуют средовые факторы на проявление доминантных признаков.
Второй вопрос: имеются ли какие-нибудь отдаленные показатели из области человеческой наследственности, указывающие, что болезни рецессивного и доминантного наследства связывают действительно с хромосомами, в частности, те, которые непосредственно связаны с полом. В зависимости от того, как Вы ответите, я бы желал дальше знать, и все желали бы знать преимущества, какие у Вас есть, если у Вас нет никаких экспериментальных данных, которые бы показали связь носителей болезней с хромосомами. Какие Вы имеете преимущества при такой трактовке, что болезнь появляется уже в ходе онтогенетического развития в результате аномалии? Никакого отражения в половой клетке не имеют. Какие преимущества Вы имеете в Вашей точке зрения, опираясь и очень сильно нажимая на средовой фактор, то есть, на воспитание.
Наконец, как можно отказаться от евгеники, если Вы признаете наследственные факторы, связанные прочно с хромосомными элементами? Дайте анализ этого. У меня осталось такое мнение, что Вы словесно отвергаете евгенику, фактически же дали все, чтобы обосновать евгенику.
Теперь – насчет наследственного рефлекса. Советская школа имеет в своем распоряжении такое богатство Павлова, которое доказывает, что условные рефлексы появляются в процессе воспитания.