— Ладно, господа, верю я, что не видели вы господина ван Хеллена. Что мне вас в застенках-то держать, русское правосудие оно, знаете ли, всегда на том стоит… — Он задумался, на чем же стоит оное правосудие, и, решив в конечном счете, что это не столь существенно, любезно дозволил: — Да вы ступайте.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я Лиса, пока мы спускались по лестнице.
— Конечно. Вот, скажем, понимаю, что молекула воды состоит из атома кислорода и целых двух атомов водорода.
— А серьезно?
— А серьезное, похоже, только начинается. Если меня не обманывают глаза, — Сергей указал на окошко возле двери, — там, у входа, прогуливается мистер Рид.
Едва массивная дверь, украшенная резными орлами, захлопнулась, Роберт Рид бросился к нам, точно близкий родственник, много лет страдавший в разлуке.
— Вы свободны, господа! Счастлив, что мне удалось… эти алчные мерзавцы…
— Дружище, — Лис положил руку на плечо хозяина верфи, — а не пойти ли нам в какое-нибудь уютное местечко, ну, скажем, в «Коронованный медведь», и не пропустить ли по рюмашке за счастливое избавление? А то у меня после рассказов о крысах, с которыми главный здешний пацюк собрался охотиться на своих родичей по свинячьей линии, в горле пересохло, как в пороховнице.
— Конечно, конечно, — заторопился наш новый приятель. — Но если вам все равно куда, я знаю местечко получше.
— Да как скажешь! — беззаботно махнул рукой Лис. Я, может, и поверил бы этой беззаботности, когда бы не знал Сергея столько лет.
—
—
—
—
—
—
—
—
К моменту, когда я начал пропускать тосты, хозяин трактира уже любил нас, как родных, и был готов отправить конного гонца в Ригу, чтобы привезти лучшего вина из запасов губернатора и архиепископа.