Заря востока

«И ведь, точно, как чувствовала! Вскоре Верочка приехала, уж не знаю, по каким делам. Так, я ей всё передала, честь по чести!», – сообщила Клавдия Петровна.

«Ясно!», – кивнул Павел.

«Скажите, а фамилию отца Веры, вы помните?», – поинтересовался Павел.

«Погоди-ка, дай вспомнить!», – теребя край скатерти, задумалась Клавдия Петровна.

«Лисицын что ли? Да, нет, не Лисицын. Вспомнила, Патрикеев! Точно! Димка Патрикеев      !», – воскликнула она, всплеснув руками.

Павел почувствовал, как его сердце начало бешено колотиться, а потом провалилось куда-то вниз.

«Что с вами, Павел! Вон как побледнели», – забеспокоилась Клавдия Петровна.

«Нет, нет, всё в порядке!», – махнул рукой Павел.

«Вот, что, Клавдия Петровна! У вас ключ имеется от квартиры Веры?», -

придя в себя, спросил он.

«А как же!», – кивнула старушка.

108

«А, давайте-ка, осмотрим квартиру, где Вера провела детство!», – предложил Павел.

«Да смотреть-то там нечего, пусто! Но, раз вы надеетесь там что-то найти…», – пожала старушка плечами. Она достала увесистую связку ключей из небольшого навесного шкафчика.

«Ну, что ж! Идёмте!», – кивнула она Старикову. Тот послушно направился за Клавдией Петровной.

Дверь квартиры, где прошли детские годы Веры имела удручающий вид. Чёрный дерматин обивки был грязным и изодранным. Повсюду торчали куски ватина. Клавдия Петровна вставила ключ в замочную скважину, и дверь с противным скрежетом открылась.

«Видно, петли проржавели. Надо бы маслёнки капнуть», – прокомментировала Клавдия Петровна.

Внутри картина была не менее удручающей. Штор не было вовсе. Окна были грязными, и заляпанными. Некогда светлые обои в цветочек, сейчас имели грязно-серый вид, кое-где, свисая клоками. На кривых деревянных полах лежал слой спрессованной грязи. Под потолком одиноко висела лампочка, покрытая паутиной. Из мебели был старый, продавленный, покрытый пылью диван, и колченогий журнальный столик.

На маленькой кухоньке находилась допотопная газовая плита, небольшой столик, времён развитого социализма, и два стула из тех же времён.

«Квартире хозяин нужен! Без хозяина, она умирает!», – философски заметила Клавдия Петровна.

«У Зинаиды, покойницы, всегда порядок был! Чистота, всё честь по чести! Цветы, какие разводила!», – вздохнув, произнесла она.

«А Райка, упокой её Господь, как тут обосновалась, так хоть караул кричи! Шалман, одно слово! Продала всё что можно! Всё на выпивку пошло!», – покачав головой, добавила Клавдия Петровна.

Павел, тем временем, принялся осматривать квартиру. Сперва, он проверил диван и журнальный столик, при этом изрядно наглотался пыли, и пару раз громко чихнул. На что Клавдия Петровна пожелала ему быть здоровым. Затем он, сев на корточки, начал простукивать полы.

«Павел Юрьевич! Брюки же запачкаете!», – всплеснула руками Клавдия Петровна.

«Ничего, брюки грязи не боятся! Их постирать можно!», – отшутился Стариков. Внезапно он замер. Затем, подняв глаза, в которых загорелся охотничий азарт, на пожилую женщину, произнёс «Кажется, мы с вами кое-что нашли! Клавдия Петровна, не сочтите за труд, принесите мне, какой-нибудь топорик».

Старушка охнула, и тотчас ушла. Вскоре она вернулась с небольшим топориком в руке. Это было именно то, что нужно было Павлу. Он вскрыл им старые, полусгнившие доски, и перед ним с Клавдией Петровной предстал небольшой тайничок. А внутри этого тайничка лежали

пожелтевшие от времени, листы пергамента. С чрезвычайной

109

осторожностью, ибо пергамент был хрупким, Павел достал листы и развернул их. На пергаменте был текст, написанный на неизвестном Павлу языке.

« Кто же тебя убил Вера Степанова? Как ты связана с Мариной? И куда делся «Заря востока?», – спрашивал себя Павел. Загадок становилось всё больше, а ответа на них у Старикова не было.

Аккуратно свернув листы пергамента, и спрятав их под одежду, Павел направился в выборгский Детский дом № 1, именно там, после гибели матери жила Вера, и её брат Григорий.

По дороге он думал о том, что ему предстоит серьёзный и неприятный разговор с Василием Ивановичем. Дело в том, что у Павла не было ордера на обыск квартиры Степановых. То есть, фактически, пергамент был изъят незаконно. А Василий Иванович привык строго следовать букве закона, и три шкуры сдерёт с Павла за самоуправство. Но, с другой стороны, они ведь опередили преступника, и пергамент теперь у них. Быть может, он прольёт свет на то, где находится алмаз, и поможет найти убийцу.

Детский дом оказался мрачным серым зданием в стиле социалистического реализма. За железным забором шумно бегали и играли стайки девчонок и мальчишек под присмотром воспитателей. Павел невольно

поёжился, на него нахлынули собственные воспоминания о времени, проведённом в детдоме.

«Да, не позавидуешь ребятам! Жизнь к ним оказалась жестокой с самого нежного возраста! Многие из них вообще никогда не знали, что такое любовь родителей. Матери отказались от них ещё в роддоме. А те,

кто помнят своих родителей, предпочитали бы о них забыть. Потому что, в своей маленькой жизни видели от родителей только плохое», – рассуждал Стариков.