Заряд клетчатки. Революционная программа укрепления иммунитета, восстановления микробиома и снижения веса за 4 недели

Все хорошее ведет к злоупотреблениям. Мы удвоили этот подход. В 1928 году женщинам рекомендовалось «дезинфицироваться» душем с лизолом – да, тем самым лизолом, которым в наши дни моют унитазы и полы. После Второй мировой войны мы разработали синтетические гербициды, фунгициды и инсектициды. Мы добавили в воду фтор. Мы обнаружили, что антибиотики и синтетические гормоны ускоряют рост скота, поэтому мы начали пичкать скот и тем и другим. Мы создали антибактериальные мыла, связывающие вещества и промышленные чистящие средства. Бактерии были нашими врагами, и мы, по сути, не оставляли им шанса. Несомненно, эту войну человечество выигрывало.

А потом в массовом порядке появились болезни сердца и рак.

Тем временем технология развивалась на всех фронтах, к лучшему или к худшему. Количество пищевых добавок резко возросло до более чем десяти тысяч, подавляющее большинство из них никогда не тестировалось на людях, потому что их одобрили благодаря лазейке под названием GRAS (Generally Recognized As Safe, «признанные в целом безопасными»). Запомните эту аббревиатуру – GRAS, потому что скоро я к ней вернусь. Кроме того, вверх рванулась фармацевтическая промышленность, и FDA одобрила более полутора тысяч лекарственных препаратов. Это объясняет, почему в медицинской школе не учили питанию, – все свое время мы тратили на изучение этих лекарств, правил их использования и их побочные эффекты. Были изобретены пластмассы, содержащие бисфенол А (BPA), который, как известно, обладает эстрогеноподобным действием. Эти пластмассы начали широко использоваться во всем, от хранения продуктов до зубной нити и от одежды до детских игрушек. Мы разработали самолеты, поезда, автомобили и мотороллеры, из-за которых стали меньше двигаться. Достижения в области телевидения, компьютеров, смартфонов и видеоигр позволили легко отказаться от физических упражнений и захватить наш мозг и наши ежедневные циклы сна-бодрствования. Зачем читать книгу, если фильм можно посмотреть всего за девяносто минут? Зачем строить крепость и придумывать игру, если видеоигра уже сделала за вас всю творческую работу? Зачем ложиться спать с закатом солнца, если можно читать «Твиттер» всю ночь напролет?

В 1994 году в наших магазинах впервые появились генетически модифицированные организмы (ГМО). Сегодня более 80 процентов всех генетически модифицированных культур, выращиваемых во всем мире, сконструированы так, чтобы быть устойчивыми к гербицидам. Это означает, что ГМО растение выживает, если его опрыскали гербицидами, в то время как окружающие растения (и потенциально другие формы жизни) погибают. Например, компания «Монсанто», ведущий разработчик ГМО, создала ряд культур с генетической особенностью, которая делает их невосприимчивыми к гербициду глифосату, в частности соевые бобы и кукурузу. Животноводство в США требует огромного количества соевых бобов и кукурузы. Генно-инженерное земледелие пользуется этим, поскольку урожайность кукурузы, хлопка и сои, как говорят, выросла на 20–30 процентов благодаря использованию этих технологий. Между тем применение токсичных гербицидов, например глифосата в препарате Roundup, с тех пор, как ГМО впервые появились, увеличилось в пятнадцать раз. Для бизнеса, который ставит себе целью увеличение прибыли, это хорошо. В марте 2015 года Всемирная организация здравоохранения определила, что гербицид глифосат «вероятно, канцерогенен для человека». Более позднее исследование показало, что у тех, кто контактировал с высокими дозами глифосата, на 41 процент увеличились случаи неходжкинской лимфомы. В ходе проспективного когортного исследования, в котором приняли участие более шестидесяти восьми тысяч французских добровольцев, выяснилось, что у тех, кто питался преимущественно органическими продуктами, вероятность развития неходж-кинской лимфомы и рака молочной железы в постменопаузе была ниже, чем у тех, кто ел органические продукты редко или не ел их вовсе.