Зарисовки ночной жизни

Однако, если послушать разговоры моих женатых приятелей за рюмкой, выходило, что с самого первого дня женитьбы, а у некоторых даже до свадьбы двое вполне естественным образом оголялись друг перед другом, а порой и занимались своими постельными делами при ярко включенном свете. Более того, иногда им приходилось лицезреть голые тела жен даже тогда, когда этого не шибко-то и хотелось. Среди жен моих приятелей была и такая особа, которая в отсутствие других домочадцев имела обыкновение расхаживать по дому в чем мать родила. В этом виде она заваривала чай, готовила еду и даже занималась стиркой — к неудовольствию мужа, которому приходилось торопливо зашторивать окна из опасения, что она попадется на глаза соседям.

Слушая такие рассказы, я сглатывал слюну и поддакивал:

— Точно-точно… Вот это и есть настоящие супруги, чтобы держать себя подобным образом. Так и надо открываться друг перед другом, ничего не утаивая. Кто сказал, что Эдем существует где-то там, далеко? Если муж и жена могут безо всякого стеснения обнажаться друг перед другом, вот он и есть настоящий рай!

И, рисуя в воображении эту прекрасную картину, я изо всех сил завидовал своему приятелю. Вот было бы хорошо, если бы и на самом деле моя жена тоже ходила по дому голышом, заваривала мне чай и готовила рис, вытирала пыль и как бы невзначай присаживалась на мои тоже голые колени!!!

Правда, эти бесплодные фантазии существовали лишь в моем воображении. И хотя жена и утверждала, что не отличается особой стыдливостью, в условиях съемной комнаты подобная райская идиллия и вправду не могла воплотиться в жизнь. Даже в жаркий летний день, когда потоки разгоняемого вентилятором воздуха не давали ощущения прохлады, и я в одних трусах и майке намеревался сходить в ванную за ковшом холодной воды, возмущенная жена восклицала:

— А что, если в коридоре вы столкнетесь с кем-нибудь из хозяйского дома!

И заставляла меня натянуть хотя бы шорты.

— Я тихонько, когда никого не будет…

— Ни в коем случае! Давайте-давайте, не кочевряжтесь!

— Вон хозяин ходит перед нами в трусах и с оголенным торсом, и ничего, а ты меня заставляешь собираться как на парад…

— Ну и что! Все равно нельзя! Нечего на них равняться, на деревенщину… Давайте-давайте, одевайтесь скорее! — И добавляла, глядя на то, как я с сопеньем натягиваю штаны: — Вот видите, давно пора обзавестись собственным домом, где на нас никто не будет тыкать пальцем, даже если раздеться догола…

А ведь и правда, все оттого, что у нас нет своего дома. Когда он появится, когда не будет опасности ненароком попасть под чужой взгляд, тогда и жена сможет ходить в чем мать родила. Придя к неутешительному выводу, что причина жениной стыдливости, не позволяющей ей снять пижаму, даже будучи со мной в постели, заключается в том, что кто-то в этой съемной квартире может ненароком подглядеть, я почувствовал свою вину перед женой.

Однако даже спустя два года после свадьбы, когда мы переехали в нашу, пусть и небольшую, но зато со всеми необходимыми удобствами, благоустроенную квартирку, жена так и не подумала разоблачиться передо мной и продолжала с прежним усердием следить за тем, чтобы на мне были штаны.

— Ну можно же шторы задернуть! Тогда и соседям из дома напротив, и соседям из дома, что стоит позади нашего, ничего не будет видно…

Когда я начинал ворчать, жена кивала на нашего первенца, который уже потихоньку начинал ходить, хватаясь за стену или ножку стула…

— Эй! Это что же выходит?!! Ты заставляешь меня надевать штаны даже в собственном доме из-за этого огольца?!!

— А вы что, хотите вырастить ребенка бесцеремонным деревенщиной?! Я уже не раз вам об этом говорила, пора бы и привыкнуть…

Как видите, с такими взглядами жены на воспитание не могло быть и речи о том, чтобы ходить дома голышом. Единственное изменение после переезда состояло в том, что она позволяла раздеть себя совсем ненадолго во время наших супружеских баталий. Разумеется, происходило это в кромешной темноте с отключением всего, что могло послужить источником света. И, несмотря на все мои мольбы поспать голышом после выполнения супружеских обязанностей в обмен на обещание, что свет ни в коем случае не будет включаться, жена все равно облачалась в эту чертову пижаму, скрывающую с головы до пят ее тело. Все попытки были безуспешны.