Зарисовки ночной жизни

— Не смогла перед ними устоять. Кое-как с помощью словаря написала, что они попросили. Сами сельчане добыли в газетной редакции адрес прибывшего в Корею певца. И, если верить словам матери, после того как они отправили это письмо, бедолага-фермер будто уже расстался с глазом, пил сутками напролет и устраивал шумные посиделки до ночи со своим приятелем. Мама рассказывала, что они и письмо в деревню отправили: мол, не переживайте, скоро все будет хорошо. Судя по всему, они намеревались дожидаться ответа на свое письмо в нашей гостинице. Как-то вечером мне пришлось пойти в туалет, предназначенный для постояльцев, так как наш домашний был занят кем-то из домочадцев. И там я наткнулась на этого крестьянина, тот сидел перед зеркалом и неотрывно смотрел на отражение своих глаз. Заметив меня, он вдруг резко повернулся в мою сторону. Его красное от выпивки лицо было залито слезами. Видимо, он прощался с одним из глаз, который вот-вот придется продать.

На следующий день я привела его к нам домой и поставила пластинку с песнями Рэя Чарльза. Внимательно вглядываясь в фотографию певца на обложке пластинки и слушая его музыку, он проговорил: «И почему только у этого человека так много денег?» Видимо, у него никак не укладывалось в голове, как можно стать богачом, лишь распевая песни.

— Ну и как? Пришел ответ?

— Нет, прошло два месяца, а ответа так и не было. Вместо этого на деньги, вырученные от продажи оставшегося клочка рисового поля, тот фермер перевез все свое семейство из провинции в Сеул, где они и затерялись… Этот бедняга так рассуждал: «Разве существует что-то невозможное для такого бедолаги, как я, который был готов даже собственный глаз продать?»

А потом эта девушка добавила:

— Я тогда впервые осознала, что это за город такой Сеул, а также с какими людьми бок о бок нам впредь предстоит выживать в этом самом городе. Может, конечно, они — эти приезжие — выглядят глупыми и наивными, но сколько в них самоотверженности! Ради своих детей готовы даже с глазами расстаться!!! Именно тогда я решила для себя, что там, где кто-то собирается продать один глаз, я должна быть готова расстаться с обоими! Я подумала, что без такой вот готовности пойти на все немыслимо начинать нашу совместную жизнь.

Собственно из-за этих ее слов я решил, что мы пойдем с ней по жизни рядом. Разумеется, сам себе я пообещал, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы, не дай бог, не пришлось расставаться с этими огромными прекрасными глазами.

ПЕРЕГОВОРЫ МЕЖДУ ЮГОМ И СЕВЕРОМ

Верится с трудом, но даже средь бела дня и по вечерам полный сутолоки рынок Тондэмун с круговертью людей, вещей, пыли и звуков, от которых можно потерять голову, в поздние часы, когда близится время комендантского часа, будто затаивается в ожидании. И мусор, раскиданный в проходах, и хозяева лавок, запирающие входные двери, и еще кое-где освещенные изнутри магазины, а также доносящиеся возбужденные голоса подвыпивших из ближайших забегаловок лишь только подчеркивали поразительную тишину рынка в это время.

Как раз в эти часы тетушка с Чолладо[54], зарабатывающая на пропитание пошивом в арендованном уголке текстильной лавки, возвращалась домой. Всегда так выходит, чем меньше работа оплачивается, тем больше с ней возни. Хозяин лавки господин Ёнсиль вместе с шумными продавцами заканчивали работу и шли домой сразу по наступлении девяти часов вечера, однако тетушка с Чолладо, которая всегда не поспевала с пошивом, требующим множества мелких доделок, оставалась одна в магазине с закрытыми ставнями и стучала на своей машинке вплоть до того времени, пока не приходилось бежать на последний автобус, на который она еле успевала.

Как только заранее поставленный будильник прозвонит одиннадцать часов, тетушка с Чолладо выходит из магазина и, придерживая одной рукой закружившуюся голову в попытке избавиться от дурноты, чуть ли не бегом минует многочисленные переходы и закоулки торгового текстильного района, направляясь в сторону западных ворот рынка. И хотя от восточных ворот до автобусной остановки гораздо ближе, несколько дней назад она узнала, что хозяином магазинчика «Сочные фрукты и овощи», располагающегося прямо напротив восточных ворот, является Ким, работавший двадцать лет назад следователем. После этого она непременно выходила через западные ворота, хотя это занимало чуть больше времени. И пусть, проходя через западные ворота, она могла упустить последний автобус, это было во сто крат лучше, чем попасться на глаза следователю Киму и в очередной раз выслушивать:

— От мужа ничего не слышно?

— А какие новости могут быть от человека, которого схватили красные?

— Схватили? Кого это схватили? Разве он не сам своими ногами перекинулся к краснопузым, а потом ушел на Север?

— Мне все едино… Дурак он! Я теперь и не знаю, кем он мне приходится: то ли муж, то ли пустое место… Так что с меня спросу мало…

— Если вдруг вернется, передайте ему, чтобы сам шел с повинной. Тогда, может, и в живых останется.