Зарницы грозы

– Пойдешь с нами? – Заморец подмигнул и ущипнул ее холодную щеку. Женщина вновь закивала, но когда парень потянул ее за руку, помотала головой, указывая кудато между домами.

– Чего она хочет?

– Помоему, отвести нас к себе.

– Испугалась?

– Может быть. Леди, мы ничего плохого...

– Слушай, до отбоя всего ничего. Давай завершим этот вечер приятно и пойдем. У меня чувство, что наутро от местного пойла мы будем не в форме.

Уходит добыча! Баюн возненавидел непрошеную пришелицу. Он смотрел, закипая от обиды и злости, как заморцы пропадают в переулке. Забыв про осторожность, рысь пересек улицу и последовал за новиками.

– Леди, ты живешь далековато. Давай здесь, а? – Второй заморец схватил женщину за плечи, прижал к себе. Та вывернулась и отскочила. Ее затравленная покорность сменилась гневом. Она стиснула худые кулачки.

– Эй! – Заморец шагнул вперед. На лице женщины появилась едкая улыбка. Распахнулось окно, щелкнул самострел, и парень с воем и ругательствами упал. Изза поленницы выдвинулась страшная тень, похожая на подземного ящера, и вырвала саблю из рук его приятеля:

– Не рыпайся, чушка.

От полумрака отделилась еще одна тень, широкая и рослая, оглушившая Эба кулаком в темя. Таким же ударом богатырь успокоил второго заморца.

– Илейка?

Самострел развернулся в сторону Баюна.

– Это наш, охолони! – сказала женщина.

– Или шпион Кощея, – ответил невидимый стрелок. – А ну выходи на свет, иначе заставлю выползать.

Баюн послушался.

– Первый соратник! – хлопнул в ладоши Илейка. – Ты что, тоже за ними охотился?

– Советник, – поправил рысь. – Мне эти двое не нужны, я хотел посмотреть, может, у них есть еда. Ничего не попадается.

– Да мы сами пояса затянули... А ты один?

– Почти. Котейка навязался на мою голову. Тоже голодает.

Илья взял заморцев за ноги и потащил. В темном закутке, прикрытом ветошью и обломками, был прорублен тайный вход в терем, низкий и узкий. Илейка туда проходил боком.

– Баюн, уж прости, хлебосольства нет особого...

– Баююн. – Ящер говорил не совсем чисто, с иноземными нотками, хоть и легкими. Оказался он зверем крокодилом с далекого юга.

–  В Тридевятом уже лет десять живу, – сказал. – Коркодел Коркоделович меня зовут.

– А меня – Варвара – Длинная коса, – вставила женщина. – Баюн, не стой, заходи.

Терем был Варварин. Внутри – запустение. Все, что можно было продать или обменять, давно снесли перекупщикам, даже оклады с образов. Хозяином самострела оказался нава, из вояк: жилистый, лапы ловкие, глаза ястребиные.

– Твой Векша отчасти прав, – сказал он, выслушав Баюна. – Наша четверка – часть сопротивления. Есть и другие группы. Лидера нет, каждая группа автономна. Никаких сражений, естественно, не проводится. Мы ждем возвращения маршала.

– А если он не вернется?

– А куда он денется.

Заморцев обобрали до нитки. Сняли одежду, сабли, ножи. Обшарили карманы. У одного и вправду было с собой припасено – в пустой табакерке прятал хлеб и остывший кусок мяса. Под пристальным взглядом навы Варвара отложила табакерку в сторону. Делить, значит, позже будут, подумал рысь. Да и сколько там делить – каждому на один зуб.

– ...а пока мы Уэна не встретили, – рассказывала женщина, – еще плоше приходилось. Коркодел даже юбку мою съел от безнадеги.

Нава Уэн присягнул Кощею. Ему это легко далось: у нав свои понятия о чести и позоре. Наврал с три короба, стал получать еду и делить ее между заговорщиками. От должности, которую ему навязали, увиливал, и пока получалось. Но на четверых этих выдачей еле хватало. Особенно тяжко было Коркоделовичу – мерз он страшно, а если такие, как он, застынут, то в спячку впадают, как медведи.

– Я хочу тоже присягнуть, – говорила Варвара, пока Илейка подбрасывал дрова в печку, – мне терять нечего. Мужа моего убили, сына убили. Снесу. Отмолю, если победим.

– Не если, а когда, – отрезал Уэн. – Что за пораженчество, бойцы?

– Я бы лучше присягнул, – виновато сказал Коркодел, – только меня повяжут. Я собаку ихнюю съел и ярыге по шее наклал.

Заморцы застонали, приходя в себя. Уэн встал с лавки, подошел и ударил ближайшего из них ногой в живот:

– А, паразит, очухался? Ну, как тебе первый день в нашей стране?

Заморец ответил бранью, за что получил снова. Нава вытащил из печки раскалившуюся кочергу. Варвара отвернулась.

– Что будете дознаваться? – спросил Баюн. Он, пока Уэн был занят, подвинулся ближе к табакерке.

– Да все. Кто пришел, сколько, командиры. Уэн записывает, потом мы всем остальным, кому можно верить, рассказываем. Мол, Финисту это пригодится.

Тот заморец, что заявлял, будто с русичами надо дружить, завопил. Нава отнял кочергу. Подошел Коркодел.

– Готов разговаривать? – спросил он поавалонски.

– Эб, молчи! – выкрикнул второй и огреб кочергой по спине.

– До тебя мы дойдем, сопляк. Ты, Эбенезер, молодой еще, помирать не собираешься. Станешь отвечать на вопросы – больно не будет.