Зарницы грозы

Баюн задумался.

— Не знаю. Вроде все складно у Калина Калиновича выходит. Для чего такой твари, как демон, сдались люди? А все равно я даже сейчас Грозу Волхом победил. Чему верить?

— Щедрости со стороны Волха здесь, конечно же, никакой нет. Вы кормите демонов, а они вас защищают. Вы зависите друг от друга — ему с вами хорошо живется, вам с ним. До тех пор, пока демон не начинает жадничать, подавлять всякое вольномыслие, или не позволяет Вию овладеть собой целиком.

— Как же хорошо, если кормим своими душами?

— Это кто тебе такое сказал?

Баюн смолчал.

— Кто бы ни сказал, — продолжила Елена, — он нагло соврал. Подобно божествам, демон питается поклонением. Но не лично себе, хотя и такое возможно, а государству, которое одушевляет. Обожание, почитание, любование мощью царства, жертвы на его алтарь, подвиги и ратная слава – все это стекает незримыми струйками в подземный мир и там становится кормом для воплощенной державы. Демон побуждает вас раздвигать рубежи – и тем самым вы ширите его тело, укреплять войска – и закаляются его мускулы. Без людей Волх не сможет существовать. Поэтому ему выгодно величие страны и многочисленность народа. Кстати, так ты можешь определять, у каких царств есть демоны, а у каких нет. Чем больше людей, тем больший урожай корма соберут навы. Синский Чи-Ю, например, здесь хватил через край, и теперь не знает, куда девать всю эту ораву.

— Син Заморье сейчас побивает, — сказал Баюн. — Вот ему и будет где их расселить. Или от половины избавиться. Значит, Гроза и впрямь хотела истощить Волха! Заставить русичей его возненавидеть! Он хоть жив там?

— Жив, не волнуйся. Плох, но жив. Волхи все крепкие. Тридевятое кто только не пытался погубить, а оно всякий раз вставало.

— У вас и под землей совы?

— Мне для этого совы не нужны. Я чувствую, если Волх погибает. Когда был убит предок нынешнего, мне словно вонзили шип в сердце. Точно так же и Волх ощутил смерть Финиста. — Елена смолкла, к чему-то прислушиваясь. — Тебе нужно уходить отсюда. Я задержала время, но стража вот-вот будет здесь.

— Возвращайтесь! — взмолился Баюн. — У нас ни царя теперь, ни наместника — опять бардак начнется. Не сяду же я на престол!

— Не успеет начаться. — Елена сделала жест рукой: иди. Баюн вышел за двери, покосился туда-сюда, прислушался и скрылся.

Когда с добрый десяток стражников ворвалось в палату, тела Финиста они не увидели. На спинке трона сидела сова, держа в когтях корону Тридевятого. Завидев людей, она гукнула и улетела, унося корону с собой. Это породило самые диковинные слухи.

Рысь сказал Марье, что Федот своего добился и погиб храбро, а его самого спасла царевна Елена и обещала вернуться. Больше ничего не говорил. Помянули старого стрельца, помянули и Емелю заодно. Баюна Марья приютила у себя, на время.

За опустевший престол развернулась грызня. Кто только не лез в цари. Появлялись даже худородные самозванцы, выдававшие себя за чудом выжившего Ивана. Дума так и вовсе бурлила. Началась вялая смута: бояре дерутся — народ не вмешивается. От войн и без того все утомились, хотели просто жить, все равно, с кем. Рати на западе будто сами по себе стали, от Тридевятого отдельно. Но там уже, хвала Светлому Князю, притухало. Королевства в хаос сваливались: повсюду разразились восстания, и армии пришлось отводить из похода, чтобы подавлять народ. Скимен воспрял, отбил часть страны, на судьбу Фридриха плюнул и посадил королем его брата, помладше да посмекалистее. Авалон трясло — там некий Ланцелот целые города поднял против Гвиневры.

Синьцы отыскали в Заморье Бармаглота и выпустили его на волю. Для Разящего это стало смертельным ударом. Разорванный, как мешок, он издох, но Чи-Ю его кровь не досталась. Светлый Император рассек сердце заморского демона и принудил свое бунтующее порождение убраться в Ди-Юй. Заморье стало полудиким краем, где не жили, а выживали. Метрополис зарастал травой. Императору Мингу было некое видение, после которого он сложил с себя власть и стал монахом. Его сын, занявший престол, велел прекращать войну. Но укротить Чи-Ю было не так-то просто: он все же оставил синьцев на тех землях, что они удержали, и создал там анклавы, куда постепенно переселялись новые люди.

В Лукоморье вернулся Вестник Рассвета Ставр, и тоже протянул руки к трону. Дружина у него была недурная, поэтому удача сопутствовала больше, чем другим. Баюн, которому надоел беспорядок, собрался уже хоть зверей лесных собрать и особо наглых царьков прижать к когтю, но тут нежданно-негаданно появилась Елена Премудрая. Влетела сова в царский терем, где в ту пору обретался какой-то Дюк Степанович, ударилась о пол и обратилась рыжеволосой царевной с пропавшей короной Тридевятого на голове. К ней вышли прямо из стен и семь стражей ее, богатыри в закрытых шеломах.