Зародыш мой видели очи Твои. История любви

Бедолага заворочался – Мари-Софи, не отрываясь, смотрела на пряничного бесстыдника, ее дыхание стало глубже. Бедолага застонал – девушка провела пальцем по покрытому глазурью туловищу, ее веки отяжелели. Бедолага кашлянул – она заглянула в его бездонные черные глаза, ее голова поникла на грудь. Пряничный мальчишка кашлянул…»

IV

9

«В ночь после прибытия моего отца в Кюкенштадт подсознательная жизнь обитателей городка вырвалась на свободу. Всем что-то снилось, и ангелу Фройде пришлось изрядно покрутиться, перескакивая из одного умственного пространства в другое и добросовестно документируя все, что там происходило».

«И что же людям снилось?»

«У нас сейчас нет времени углубляться в каждый сон и каждый кошмар, но раз тебе хочется получше узнать душу городка, я могу рассказать о нескольких, которые, как мне кажется, верно отражают его историю и дух времени».

«Да, расскажи!»

(ИЗ ДНЕВНИКА СНОВ АНГЕЛА ФРОЙДЕ) «Я захожу в мансарду с покатым потолком, и мне кажется, что это моя комната. У стены справа стоит школьная парта, над ней – полки, на полках стоят книги, лежат морские камешки и ржавая корона. На кровати под окном сидит бледный ребенок. Я не вижу, девочка это или мальчик. В руках у ребенка – картонная коробка.

Я подхожу к ребенку. В коробке лежит маленькая щука: она живая, но крепко примотана бинтами к щепкам-шинам, глаза ее заклеены лейкопластырем. Я вспоминаю, что пришла сюда, чтобы снять с рыбы этот лейкопластырь. Я знаю, что, если этого не сделать, она ослепнет».

Гертруда А., домохозяйка, 47 лет.

* * *

«Я на палубе круизного лайнера, там еще какие-то люди, все слишком легко одеты, хотя небо сплошь затянуто тучами. Девочка, на вид не старше семи лет, с плетеной корзинкой в руках расхаживает от пассажира к пассажиру и предлагает им глазированные свиные ножки. Пассажиры со снисходительными улыбками отказываются от лакомства, и это начинает меня бесить: ножки щедро покрыты глазурью почти в дюйм толщиной.

Я подзываю девочку и зачерпываю из корзинки целую пригоршню ножек. Как только я вонзаю зубы в первую и сахарное покрытие с восхитительным хрустом разламывается у меня во рту, люди один за другим начинают взлетать в воздух.

Они зависают над палубой, но чем больше глазури с ножек я обгладываю, тем выше они поднимаются. Мне кажется, что это им по заслугам – за невежливое обращение с маленькой девочкой, и я налегаю на ножки до тех пор, пока вся толпа не исчезает в небе.

С мостика ко мне на палубу спускается капитан лайнера, благодарит крепким рукопожатием и произносит: «Они, как скорпионы… облака…»

Капитан – наш мясник Аксель».

Конрад Б., окулист, 68 лет.

* * *

«Черноволосая девушка в розовом платье жестами указывает мне следовать за ней на лесную поляну. Я сначала не узнаю ее, но потом понимаю, что это Элиза, моя бывшая одноклассница.

В центре поляны стоит детская коляска, она покрыта инеем, хотя на улице жарко и светит солнце».

Фердинанд С., часовой мастер, 35 лет.

* * *

«Я стою перед гостиницей с целью снять женщину. Когда я захожу в фойе, мне навстречу выходит медсестра, и я понимаю, что это больница. Медсестра спрашивает о цели моего визита. Я отвечаю, что пришел забрать фотографии.

Она ведет меня по оклеенным обоями коридорам, указывает на дверь в большую палату и просит меня там подождать. Я осматриваюсь. Больничные койки кажутся мне шикарными ложами с балдахинами.

Женщина возвращается. Она совершенно голая. Меня охватывает похоть, я обнимаю ее и провожу рукой по ее вульве. Когда я засовываю внутрь нее свой палец, ее живот внезапно выпячивается и тут же снова вжимается – и вот я уже держу в руке рулончик фотопленки».

Вильхельм Д., смотритель железнодорожных путей, 23 года.

* * *

«Я стою у плиты и жду, когда нагреется чайник. Пока вода закипает, я ставлю на поднос блюдечко и чашку с ложечкой. Потянувшись к сахарнице, отдергиваю руку: ее отверстие заплетено паутиной.

Орудуя чайной ложечкой, я пытаюсь достать паука из паутины живым, но оказывается, что он уже мертвый. Он падает в сахарницу.

Я осторожно разгребаю сахаринки в поисках паучьих лапок, которые, отвалившись от тушки, рассыпались по всей сахарной поверхности. Подойдя к окну, я начинаю ложкой выгребать за него сахар и обнаруживаю там же, в сахарнице, шкурку и мясо форели. Их я тоже выбрасываю за окно.

Спустя некоторое время мне приходит в голову, что это, возможно, не лучшая идея, что под окном может кто-нибудь быть, например, играющие дети. Я высовываюсь из окна и вижу, что внизу поблескивают два донышка шляп-цилиндров. Под шляпами – двое мужчин. Они поднимаются вверх, стоя в строительной корзине. Когда я уже почти исчезаю в окне, они, будто почувствовав мое присутствие, смотрят вверх. Это – женщины».

Хельмут Е., пастор, 51 год.

* * *

«Я веду за руку маленького сына Клары. Мы идем в церковь, но двигаемся очень медленно, потому что шнурки на его ботинках то и дело развязываются. Я снова и снова завязываю их – они должны быть завязаны, когда пастор будет его крестить».

Кете Ф., акушерка, 80 лет.

* * *

«Георг протягивает мне красный воздушный шарик, но я отказываюсь его брать».