Зародыш

Странно, что Вероника хранит мой архив. От удивления я так растерян, что не могу заниматься ничем другим, кроме как перебирать эти обрывки из отрывков, отпечатанные на пожелтевшей бумаге. Вот еще один пассаж про деньги. Именно они, по мнению автора, определяют для людей количественные границы возможного. Деньгами, мол, устанавливаются пропорции обмена, в основе которых лежит принцип эквивалентности отчуждаемых благ, поэтому деньги – это порядок из хаоса. Однако деньги благодаря своей всеобщей ценности выступают стимулом и для антигуманной деятельности. То есть делают привлекательной любую работу – и даже направленную против человека, поэтому они могут превратить любой порядок в хаос…

Выдергиваю еще один пожелтевший листок из середины стопки. И читаю, как деньги с одинаковой добросовестностью обслуживают и разрушительные, и созидательные действия людей. Они разрушают человека как личность, влияют на формирование его системы ценностей, на расстановку его личных приоритетов, но одновременно способствуют развитию «общественного интеллекта». И если деньги – это продукт, который порожден обществом, то и общество должно нести за него ответственность, а не сваливать все проблемы на свободную игру рыночных сил.

С последней мыслью автора не могу не согласиться. Кажется, это выдержки из работ Святослава Каменского, молодого философа в Екатеринбурге. Он отирался одно время при Уральском госуниверситете. Куда делся потом – не имею представления. Но лет десять или двенадцать тому назад Святослав выдавал вполне внятные тексты на тему денег в социуме. Именно Каменский, насколько мне помнится, первым предположил, что общественная воля, создавшая деньги, напитала определенной волей и свое творение. Ему же принадлежит гипотеза о том, что деньги как продукт этой совокупной воли посылают особые сигналы каждому конкретному человеку, формируя тем самым его первичные поведенческие реакции. Конечно, Каменский имел в виду не физические, а метафизические сигналы, тем не менее мы тогда все поняли правильно. И долго потом хохотали над собой. Вроде бы суть лежала на поверхности, и я эти сигналы даже ощущал каждый раз, когда брал в руки очередную купюру, но ведь мы не смогли додуматься сами…

Запаковав архив, я потерянно брожу по квартире. И в который уже раз перечитываю короткую записку от Вероники. Она ушла на работу. Ее бизнес не прогорел, но расширяться никак не хочет. И все еще требует длительного личного присутствия. Мне в пользование предоставлен старый комплект ключей. Вместо фотографий, где мы с Вероникой вместе, по всей квартире расставлены фото сильно вытянувшейся вверх Ксюши. От одного взгляда на них у меня на сердце становится неспокойно. Сейчас Ксюша гостит у бабушки. С одной стороны, мне жаль. С другой – и к лучшему. Мало ли как все повернется. Вдруг мои планы пойдут коту под хвост, и мне не хочется лишний раз травмировать неокрепшую психику подростка. Не нужен ей внезапно объявившийся папочка, который скоро опять исчезнет в неизвестном направлении…

Заварив себе крепкий кофе, я безжалостно удаляю все неотвеченные вызовы на коммуникаторе. Таковых накопилось семь штук. Восьмой – от Геры. Ему я перезвоню чуть позже, а пока отправляю CMC с докладом, что у меня все в полном порядке. Мне уже давно пора вырваться на оперативные просторы родного города, но я никак не могу решить, с чего начать. Впрочем, в любом случае начинать придется с прогулки к банкомату, где есть возможность разжиться наличными. А потом, прежде чем перейти к основным пунктам моей туристической программы, приобрести местную сим-карту…

Банкомат для чиповых карточек стоял когда-то в торговом комплексе «Берег». Туда я и направляюсь, сильно мучимый совестью. В памяти не вовремя всплывает вчерашний разговор с Вероникой. Ну а что делать? Без наличности в моем любимом городе не выжить. А наличность обитает в банкоматах. Надеюсь, русские банкоматы не будут возмущены перепрошитыми лично мной «чурочками». Так и есть, программа подбора пин-кодов запускается без напряжения. Теперь нужно дважды нажать клавишу ввода, потом ввести программный код, и у меня появится доступ к пятнадцати толстым кошелькам. Главное – не переборщить. Поэтому я буду снимать с каждого счета всего по пять сотен. Пока банкомат отсчитывает в своих гулких недрах наличность, я привычным движением натягиваю на руку нитяную перчатку (рубли мне голыми руками лучше не брать), небрежно выдергиваю купюры, сую их в задний карман брюк и таким же быстрым движением освобождаюсь от перчатки.