Заросли

Света не поймала ее. Шмякнулась сумочка рядом на асфальт. Света подняла и побежала к машине «скорой помощи».

Галя, как и все болельщики, которые были возле театра напротив финишной черты, когда послышались возгласы: «Идут! Идут!» – тянулась, высматривала на шоссе гонщиков, а когда увидела надвигающуюся лавину, пыталась разглядеть среди первых майку Алеши, но майки всех цветов рябили в глазах, и непонятно было, кто впереди сейчас и кто будет впереди у черты. Гонщики надвинулись, налетели на черту, виляя колесами, промелькнули мимо. Кто победил – не понять! Кажется, первой мелькнула майка зеленая с белыми полосами. Значит, опять не Алеша и… не Володин. Галя искала среди остановившихся гонщиков брата, но не видно его было. Заметила улыбающегося Аркадия в желтой майке лидера, тяжело дышавшего, подошла к нему и спросила тревожно:

– А Алеша где?

– Алеша? – переспросил Аркадий и стал осматривать гонщиков. – Тут должен быть…

– Алешка?.. Лазарев, что ли? – оторвался от пластмассовой белой фляжки с соком один из гонщиков и взглянул на Галю.

– Да! – закивала она с надеждой.

– Он в завал попал… В больницу увезли…

В больнице напротив операционной у окна Галя увидела Свету и бросилась к ней.

– Где Алешка?!

Света молча указала на дверь. Галя взглянула на табличку, прочитала и воскликнула испуганно:

– На операции!

Дверь распахнулась, появился мужчина в белом халате и белой шапочке, взглянул на девушек и передразнил ворчливо:

– На операции! Скажут же. Оцарапается человек, косточку сломает, и сразу – операция. Спортсмены, называется…

Мужчина тянул за собой медицинскую тележку на колесиках. Сзади ее подталкивал другой. На тележке лежал Алеша с рукой и плечом в гипсе и с забинтованной ногой. Увидев заплаканные, искаженные страданием лица девушек, он подмигнул им и попытался улыбнуться бледными губами. Мужчины покатили тележку по коридору. Девчата пошли следом.

Глава третья

I

Выписали Алешу из сочинской больницы через четыре дня. Перелом ключицы был несложный. И ссадина на ноге неглубокая. Правда, Алеша прихрамывал немного.

На отборочных соревнованиях лидировал молодой куйбышевский гонщик Николай Кончаков, на год всего старше Алеши, но знакомы они не были. Оставался всего лишь один этап, но Лазарев не захотел быть в Сочи до конца соревнований, в тот же день взял билеты на самолет и вместе с сестрой улетел в Москву. Не хотелось Алеше быть свидетелем чужого триумфа, не хотелось выслушивать слова сочувствия и сожаления. Не всегда они искренни.

А Гале очень хотелось остаться до конца, еще вечерок побыть, погулять с Аркашей по берегу моря. Она разрывалась между братом и Володиным. Утром со Светой бежали на площадь к театру, с нетерпением ожидала встречи с Аркадием. После старта – в больницу к Алеше. Сидя с ним, думала о Володине, как он себя чувствует на трассе. Не попал ли в завал, как Алеша? Не отстал ли от гонщиков? Переживала Галя сильно, когда после третьего этапа желтую майку лидера у Аркадия отобрал неизвестный никому Николай Кончаков. То, что Аркаша капитан сборной, не давало ему гарантий, что он непременно будет включен в шестерку на гонку Мира. Из больницы, когда близилось время финиша, Галя снова летела на площадь встречать гонщиков. Володин больше ни разу не побеждал, но всегда приходил в первой группе и в общем зачете держался на третьем месте прочно. Говорил, что если и в последний день придет среди первых, то так на третьем месте и останется, а если повезет, то и выше поднимется. Не хотелось Гале уезжать. Денек всего в Сочи побыть, и закончится гонка, но Алеша уперся, и они улетели. Аркаша обещал позвонить, как появится в Москве, рассказать.

И вот в субботу с раннего утра Галя с Алешей, скрывая друг от друга, томятся, вздрагивают при малейшем звуке, похожем на телефонный звонок. Света тоже должна звонить. Но до обеда телефон упорно молчал.

Письма от Егоркина Галя не получила и после приезда из Сочи. И почему-то это не задело, не взволновало.

Кот первый почуял напряжение в квартире, спрятался под стул, стоявший возле телевизора, и следил оттуда за Галей с Алешей хмуро и отчужденно.

И мать, Зинаида Дмитриевна, вскоре стала посматривать на них внимательней, почувствовала, что они взволнованы, но в чем дело, понять не могла и за обедом спросила:

– Что вы смурные сегодня какие-то, а? К чему вы прислушиваетесь? Что случиться должно?

– Ни к чему мы не прислушиваемся, – удивленно передернула плечами Галя. – Откуда ты взяла?

Алеша посмотрел на Галю с подозрительностью. Он, занятый ожиданием звонка, не замечал состояния сестры.

– Что я, не вижу! Слепая? – повысила голос Зинаида Дмитриевна. – Сейчас пообедаем, и в магазин пойдешь. Картошка кончилась!

– Наташка сходит, – буркнула Галя.

– Ага, Наташка! – вскинулась сестра. – Ты в отпуске, а мне уроки учить… Сходишь, не развалишься.

– Твоя очередь. Разленилась совсем, – не уступала Галя.

– Ага, – повысила голос Наташа, но отец перебил ее:

– Хватит конаться, ты пойдешь! – взглянул Василий Гаврилович сердито на Галю. – А то слоняешься весь день по квартире. Тоску наводишь!