Заросли

В понедельник Галю выписали из больницы. На другой день Алеша со Светой расписались в деревне и позвонили Харитонову, что готовы выехать.

– Выезжайте! – ответил он. – Квартира вас ждет!

Галя упросила мать с отцом отпустить ее с братом в Куйбышев, захотела провести там остаток отпуска. Они согласились, пусть развеется. Вернется, расскажет, как Алеша со Светой устроились, что это за квартира у них такая подозрительно скороспелая. Свою квартиру Василий Гаврилович с Зинаидой Дмитриевной тринадцать лет ждали, очередь огромную выстояли. А тут едут в чужой город и сразу в свою квартиру. Коммунизм на пороге, что ли? Не верилось что-то Василию Гавриловичу и Зинаиде Дмитриевне. Не заливает ли Харитонов? Может, не квартира, а халупа какая, в которой жить нормально нельзя.

Родители проводили детей в аэропорт, простились, всплакнули. Алеша обещал позвонить из Куйбышева.

В аэропорту в Куйбышеве Галя объявила, что летит дальше, в Ташкент. Алеша вскинулся было, но Света остановила его, говоря, что она давно подозревала это и что она тоже бы так сделала, если бы Алеша был в госпитале. Алеша похмурился минут пять и смирился.

– Глупостей опять каких не наделай! – бурчал Алеша. – Тебя одну отпускать-то… Душа изболится вся!

Галя смеялась:

– За битого пять небитых дают!

Света ее поддерживала.

В Ташкенте Галя узнала, что до того городка, где находится госпиталь, можно долететь самолетом местной авиалинии, и купила билет. Самолетик летел низко. Галя смотрела в круглое окошко на желтые пески с островками зелени, бесконечные зеленые степи, сады, цветущие в белой и розовой пене: весна здесь была зрелая. Хозяйкой разгуливала по степям и полям.

У госпиталя высадил ее дребезжащий на каждой кочке автобус, а дорога сплошь состояла из кочек и ухабов. Жарко было. Женщины ходили в легких широких платьях, ярких, как весна, а мужчины в белых сорочках с закатанными рукавами. Желтые двухэтажные здания госпиталя были в большом саду за забором. В воротах ее остановили два солдата. Галя сказала, откуда она и к кому. Один из солдат повел ее к своему командиру. Им оказался молодой капитан с красной повязкой на рукаве. Вид у него был суровый, и Галя решила: не пустит! Не пустит, чтоб показать, какой он большой начальник и что только от него зависит, пустить – не пустить! Галя, волнуясь, краснея, запинаясь, рассказала, что она москвичка, невеста Егоркина, получила письмо, что он убит, потом он сам написал, и она прилетела к нему. Паспорт и билет она положила перед капитаном. Он слушал молча, сурово, не перебивал. Паспорт тоже взял молча, а билет отодвинул к ней. Паспорт посмотрел, полистал и спросил строго:

– А здесь где остановилась?

Галя пожала плечами.

– Я из аэропорта…

– Ну, вот что!.. – начал капитан и вдруг густо залился краской, стал паспорт пальцами теребить. – Ко мне тоже невеста приехала… Вместе жить будете! Зайдете ко мне… после свидания! Вас проводят в гостиницу!

Капитан отыскал в журнале номер корпуса и палаты, где лежал Егоркин, и сказал, как найти корпус.

Галя торопливо направилась по дорожке сада к зданию, желтеющему среди цветущих деревьев. Она почти бежала, вдыхая необычные, незнакомые запахи азиатских цветов и деревьев, не замечала гуляющих, сидящих на лавочках, стучащих в домино за столом в саду молодых, коротко остриженных парней в темно-синих, застиранных до седины халатах. Не замечала, как смотрят на нее эти парни с забинтованными руками, на костылях. Особенно много было на костылях. На это Галя обратит внимание потом, а сейчас она бежала и видела перед собой бледное страдающее лицо Егоркина на подушке, перебинтованного всего, опутанного трубками медицинскими, с пузырьком капельницы над ним. Галя видела недавно в больнице такого тяжелобольного.

Палата Егоркина на первом этаже, Галя постучала и ворвалась в нее. Палата большая, с белыми кроватями. И была она почти пустая. Только трое парней в ней. Двое с забинтованными ногами лежали на кроватях, у одного из них в бинтах и голова, а третий сидел у открытого окна, положив забинтованную прямую ногу на костыль. Он первый повернулся к Гале, растянул рот в улыбке и спросил шутливо, сделав попытку встать на одной ноге, но не поднялся:

– Вы ко мне?

– Егоркин здесь?.. – растерялась Галя, подумав, что не в ту палату попала, и шагнула назад.

– А-а-а! – с шутливым разочарованием протянул парень. – Вы к Егоркину! А я размечтался!.. Иван гулять изволит…

– Где он? – не принимая шутки, строго спросила Галя.

Парень повернулся к окну, прислушиваясь.

– Слышите, стучат! – поднял он палец. – Идите на стук и не ошибетесь! Вчера он хвастался: пять «козлов» подряд сделал! Доминошник заядлый!