Зарождение добровольческой армии

Как русский человек, он, повторяю, не мог не скорбеть при виде гибели Родины, как русский генерал, открыто в свое время заявивший, что первопричиной всех зол являются новшества, введенные в армию и столкнувшие ее по наклонному пути в пропасть, он не мог не сочувствовать воссозданию новой армии, видя в ней залог возрождения России, — и с этой точки зрения, казалось бы, он должен был прямо и открыто стать на путь фактического признания новой организации — это с одной стороны. С другой — как войсковой атаман, являющийся главою войскового правительства всей Донской области, он не мог не считаться с занимаемым им положением, и такого важного решения, как самостоятельное признание прав на историческое существование какой-то никому не ведомой и чуждой кучке людей, генерал Каледин не мог, конечно, сделать без согласия войскового правительства. Но поставить этот вопрос на обсуждение правительства в то время означало создать вокруг начинающегося дела нежелательную шумиху, породить разные толки и излишние разговоры. Наконец, как-никак в глазах демократического населения, с которым и войсковому атаману и правительству нельзя было в то время не считаться, все приезжающие на Дон и офицеры, и юнкера, и кадеты, да и сам, конечно, генерал Алексеев, являлись контрреволюционерами, и открытое признание и легализация их могли создать новый прецедент для разного рода нежелательных явлений, запросов и прочего.

Ни войсковой атаман, ни правительство, стоявшие на государственной точке зрения, понятно, упреков в попустительстве «контрреволюционерам» не боялись, но нужно иметь в виду, что в то время еще не успели улечься слухи о мятеже генерала Каледина, о его попытках поднять на Дону восстание, что внутреннее состояние области, как мы видели, вызывало сильное беспокойство и что этим, то есть открытым признанием, мог быть нанесен прежде всего вред делу самой организации.

Вот почему и генерал Алексеев, и генерал Каледин пришли к следующего рода компромиссу: все прибывающие на Дон военные чины считались беженцами, спасавшимися от ига большевиков, и, как таковые, размещались в особых общежитиях.

С этого-то времени и начинается та материальная помощь, которую войсковой атаман оказывал Добровольческой армии.

В первые же дни под общежитие, которое было названо «Общежитие № 1», был отведен лазарет № 2, угол Барочной улицы и Платовского проспекта, — со служебным и хозяйственным персоналом и запасами постельных принадлежностей и белья на 250 человек.

К 10 ноября, когда помещение это было переполнено, часть воинских чинов, в составе сформированной уже роты под командой гвардии штабс–капитана Парфенова, была переведена в лазарет № 23, по Госпитальной улице, который получил наименование «Общежитие № 2».

И этот лазарет, так же как и лазарет № 2, был отдан добровольцам по распоряжению атамана со всем имуществом и служебно–хозяйственным персоналом.

Несколько позднее появилось и «Общежитие № 3» — в здании гимназии по Ермаковской улице, где была размещена 1–я сводная батарея под командой капитана Шоколи, а затем отведена часть помещения и в здании Новочеркасского казачьего училища, где начальником училища генералом Поповым была оказана размещенной в нем части самая широкая всех видов помощь, начиная от белья и одежды и кончая пищей.

Таким образом, можно констатировать, что в помещениях для Добровольческой армии недостатка не было и таковые отводились каждый раз по мере назревающей потребности.

Существует мнение, кстати сказать ни на чем не основанное, что будто бы войсковой атаман не снабдил своевременно Добровольческую армию оружием и что таковое было выдано лишь 17 ноября в день большевистского восстания в Ростове, и то по требованию генерала Алексеева. Мнение это совершенно не соответствует истине, что видно из нижеследующей справки.

«8 ноября из арсенала было получено для Общежития №1 24 винтовки, по 30 патронов на каждую, в общежитии же насчитывалось к этому дню 41 человек.

10 ноября через артиллерийское управление было проведено разрешение атамана на выдачу организации 274 винтовок, по 120 патронов на каждую, а также 18 револьверов (в револьверах была острая нужда и в частях Войска Донского), каковые и были получены».

Кроме того, в эти же дни атаман обещал передать организации половину пулеметов, которые будут отобраны у гарнизона Хутунка при его разоружении, но, к сожалению, несмотря на бдительный надзор, большевикам удалось скрытно увезти их до разоружения в Ростов.