Зарождение добровольческой армии

Формирование первых добровольческих частей протекало в довольно сложных и тяжелых условиях. Во–первых, добровольцы собирались на земле Войска Донского, где тоже, как и в остальных частях Российского государства, большевистская зараза глубоко проникла в людскую среду. Отсутствие каких-либо значительных денежных средств, ограниченное количество вооружения, продовольствия, обмундирования, слабый приток добровольцев и недостаток времени… Мы знаем, что генерал Алексеев сам обходил богатых людей и собирал по фунтам продовольствие для формируемой армии. Оружие кое-как получалось из складов запасных батальонов, но давалось оно очень скупо и неохотно Решено было запасные батальоны на Хотунке распустить по домам и взять оружие. Хотя солдаты и отказались расходиться, но когда несколько сот добровольцев из Юнкерского и Офицерского батальонов появились в виду, запасные батальоны были обезоружены и распущены. Все это произошло спокойно и благополучно.

Времени для подготовки поступающих совершенно не было. Продвижение большевиков в землю Войска Донского угрожало формированию армии, а потому люди, поступающие без всякой подготовки, направлялись в угрожаемые места. Часто шли в бой новички, еще ни разу не державшие винтовки в руках, и погибали в неравном бою.

Казачество Донского войска само переживало тяжелые моменты, а потому Доброармия не могла надеяться на его помощь, так как многие донские части за время следования с фронта настолько разложились и были распропагандированы, что и на призыв своего атамана не откликнулись. Многие полки и станицы держали нейтралитет, а иные даже вместе с большевиками сражались против формируемой армии.

За время от 2 ноября и по день выхода в 1–й поход формирование армии не было организацией, а скорее импровизацией, следовательно, при таких условиях не могло не быть крупных недостатков. А где их нет? Добровольческая армия перед выходом в поход была по своему большому количеству офицеров — офицерская часть. Остальной состав: юнкера, кадеты, студенты, гимназисты, семинаристы, солдаты, не забывшие присягу, и казаки. На рядовых должностях были офицеры. Это было крайне ненормальное явление, имевшее много отрицательных, как и положительных сторон.

Итак, Доброармии приходилось в одно время формироваться, воспитываться, обучаться и воевать. В нормальных и спокойных условиях все это можно было вводить в жизнь в постепенном порядке, не нарушая принципов военного дела. Конечно, при всяком формировании является главным элементом и играет решающую роль кадр опытных начальников. В Доброармии на первых порах таковых не было, а если и были, то в ограниченном числе. Мы знали, что в начале офицерскими ротами командовали офицеры ускоренных четырехмесячных курсов подготовки, штаб–офицеров для батальонных командиров не хватало. Юнкерским батальоном командовал штабс–капитан Парфенов, военной подготовки из вольноопределяющихся, с 4 степенями Знака Военного Ордена. На редкость он был прекрасным командиром батальона

Командиром 1–го Офицерского батальона был подполковник Борисов, Корниловским ударным полком в то время командовал капитан Генерального штаба М. Нежинцев, командиром Георгиевского полка был полковник Кириенко.

В артиллерии было иное положение: там и командир дивизиона полковник Шмелев, и все его три командира батарей были в штаб–офицерских чинах с большим опытом Первой мировой войны.

Все эти части формировались в Новочеркасске и подчинялись мне как начальнику гарнизона.

Позже, уже в станице Ольгинской, произошло переформирование Добровольческой армии в более постоянные боевые единицы, и потому произошла некоторая перемена в командном составе. Между прочим, в Новочеркасске мне представилась возможность сделать смотр Корниловскому ударному полку, и там я оценил энергию и деятельность капитана Неженцева, даже сказал ему, что если я уйду с должности начальника гарнизона, то хотел бы быть в Корниловском ударном полку, на что капитан Неженцев ответил: «Милости просим, господин полковник!»

Добровольцы прибывали поначалу на Барочную улицу, № 56, где уже потом распределялись по частям. Заведующим там был полковник Шмидт, [266] а потом я заменил его полковником Хованским, а полковник Шмидт принял батарею.

Полковнику Хованскому я предоставил распределение добровольцев по частям, а определение на должности генералов и штаб–офицеров оставил в моих руках.