Зарождение добровольческой армии

По команде подпоручика Давыдова мы расселись по повозкам и двинулись в путь, гордые сознанием возложенной на нас задачи. День был ясный, слегка морозный. Без особых приключений добрались к вечеру 2 декабря до хутора Веселого, населенного иногородними жителями прилежащей казачьей станицы. Выставив часовых у орудия, утомленные непрерывным путешествием, заснули мирным сном. Но не спали наши враги. Узнав, что с нами едет вахмистр княжна Черкасская, провокаторы быстро стали распространять слухи, что нами перевозится Великая Княжна Татьяна Николаевна. Эта весть с быстротой молнии облетела хутор, и возбужденные хуторяне заставили атамана потребовать у нас отчета. Не успел атаман дойти до квартиры, в которой разместился отряд, как ему уже сообщили, что мы везем с собою и Керенского. Атаман потребовал, чтобы разбудили начальника отряда. Юнкер, к которому обратился атаман, не придавая серьезного значения словам атамана и не желая никого будить, выпроводил его, по–видимому успокоив. Неудовлетворенная, жаждущая столкновения полупьяная толпа стала наседать на караульное помещение и заставила его, взявшись в ружье, выйти из помещения для защиты конвоируемого отрядом оружия.

В это время случайно ранил себя в руку юнкер Акимов, впоследствии лишившийся пальцев. Выстрел разбудил отряд, и все дружно побежали на выручку караула. Толпа была вмиг разогнана. Наиболее шумевшие избиты, и скоро в хуторе водворился мир и тишина. Приятно было смотреть на искусную работу княжны Черкасской, перевязывающей раненого юнкера. Она была столь же умелая и добрая сестра, сколь хорошая хозяйка и честный храбрый солдат.

3–го на рассвете, отправив раненого в Новочеркасск, отряд, немного опечаленный ночным происшествием, двинулся дальше. Ночью прибыли в коннозаводство Королькова. Испуганные хозяева, приняв юнкеров за красногвардейцев, долго не хотели впустить к себе в дом. С трудом удалось убедить их, что мы юнкера. Страх у хозяев исчез, и они приняли нас очень гостеприимно. Переночевав, ранним утром покинули радушных хозяев с чувством благодарности и сожаления. Следующую ночь провели в зимовнике Сопунова, где нас встретили не менее гостеприимно. В ночь с 4–го на 5–е юнкеру Калянскому приказано было доставить повозки с оружием в Великокняжескую, атаману отдела, после чего догонять отряд в экономии, находящейся в 7 верстах от Лежанки.

Днем 2 декабря отряд прибыл в экономию, где его догнал юнкер Калянский, успевший сдать оружие по принадлежности. В 22 часа отряд выступил из экономии на Лежанку. К отряду должна была присоединиться сотня Донского казачьего полка. В последний момент казаки узнали, что им придется идти в село, расположенное вне Области Войска Донского, и, тронутые всеобщим разложением, они замитинговали и отказались выполнить приказ. После повторных энергичных приказов, поддерживаемых жестокими угрозами расправиться с ослушниками, часть казаков последовала за нами. Задача их была пассивная: оцепив село, они должны были никого не впускать и не выпускать из него.

Мы приближались к Лежанке. Сильнее забилось сердце у всех, в предчувствии дела. Войдя на окраину села, сразу разделились на три отряда: пять человек остались у моста с нашими лошадьми; десять человек должны были разыскать лошадей и амуницию, и на долю остальных десяти выпала самая трудная задача — снять караул. У страха глаза велики. Юнкера, отправившиеся снимать караул, вынимали шашки, готовые рубить лающих собак. Нам казалось, что собаки должны сыграть роль и возвестить товарищам о нашем приближении. Но к счастью, тщетно четвероногие слуги возвещали хозяев о нашем приближении: мирно спали воины «свободнейшей» в мире армии. Наступил решительный момент. Мы подбежали к часовому, и, чтобы не поднимать тревоги и избежать стрельбы, вместо кровавого боя, у нас произошел такой полумирный разговор. «Кто идет?» — «Свои, товарищ». Невообразимо удивление бедного часового, когда «товарищи» при помощи оружия заставили часового покинуть пост и повести нас в караульное помещение. Любезно разбудил часовой караульного начальника. В воздухе повисла густая брань — ругались караульный начальник и часовой. Юнкера прекратили эту трагикомедию, разоружили караул, прочли ему выдержки из Устава гарнизонной службы и, разругав его за незнание Устава, заперли в комнате, которую охранять поставили вахмистра княжну Черкасскую.

Трудно было пригонять заброшенную, затерянную и рваную амуницию, разбросанную неряшливыми ездовыми во всех частях деревни. Юнкера, врываясь по два в хату, отбирали у солдат оружие, выгоняли ездовых амуничивать и запрягать лошадей в орудия. Другая часть юнкеров вытащила у всех пушек замки на случай неуспеха. К рассвету были заамуничены две пушки, четыре зарядных ящика, экипаж, денежный ящик.