Зарождение легенды

На четвёртый день мы практически перестали разговаривать, экономя на этом силы. Воды было слишком мало, мы понимали, что нам предстоит ещё и обратная дорога, но, скорее всего, уже втроём. По крайней мере, мы оба надеялись, что Белегорн в порядке и сможет отправиться с нами. Я точно знал направление, куда нам следует бежать, и благодаря тому, что тут не было никаких препятствий, мы двигались строго к этой пещере наперерез. Примерно прикинув скорость нашего продвижения, я понимал, что мы вполне укладываемся, разве что в конце немного придётся поднажать. Либо уже двигаться вместе с вампиром. Надеюсь, он не подведёт. По оставленному впечатлению от прошлого знакомства сложилось мнение, что они довольно строго относятся к своим обещаниям, или же, может, это своеобразный контракт был, который они не могут нарушить. В любом случае, мне хотелось верить, что он не обманет меня.

Также меня привлекла мысль заскочить на огонёк к своему божеству Руаму. Но я не знал, как мне объяснить остальным, куда я направляюсь, и не получится ли так, что вампир за мной проследит, к примеру, из–за той же метки. Мало ли какие последствия после этого будут. Бог хоть и тёмный, но его отношения к вампирам я не знаю. Поэтому и рисковать, думаю, не стоит.

Ещё одна ночь, Лаириэль снова стелет свое покрывало, а я в очередной раз, сидя на сухой земле, растворяюсь в воздухе. Осталось всего ничего: сутки пути, и мы будем у заветной цели. Я вижу по принцессе, насколько сильно она нервничает и горит желанием продолжить движение даже без сна…

Глава 22. Спасательная операция. Часть вторая.

На этот раз мы с Лаириэль договорились пораньше собраться и отправиться в путь, чтобы успеть добраться до пещеры, уложившись в пять суток. Я появился, сидя на том же месте, а передо мной на земле все ещё спала принцесса, укутавшись в покрывало. Видимо, дорога слишком вымотала её.

«Да уж, условия совсем не королевские», — подумал я, но, глядя на неё, и не кажется, что она привыкла к роскоши, словно она вот так вот с самого детства предпочитала путешествия с холодной землёй под боком вместо тёплой кровати. Не знаю, что ей снилось, но она начала смешно морщить носик, словно ей его щекочут невидимым перышком.

Я сидел и думал уже о чем–то своём, как вдруг принцесса раскрыла глаза и резко, словно взведенная пружина, подскочила на ноги.

— Ты чего это тут сидишь и лыбишься?! ПЯЛИТЬСЯ вздумал?! — Хоть она и думала, что выглядит сейчас, наверное, грозно и устрашающе, но от её взъерошенного вида мне почему–то стало смешно, и я еле сдерживал вырывающийся наружу смех. Такой принцессу я видел впервые. А она все–таки не выдержала и треснула меня по башке.

— Ай! Больно вообще, — все ещё с улыбкой на лице проговорил я.

Но Лаириэль только хмыкнула и отвернулась от меня, скрестив руки на груди. Словно она обиделась на то, что я пришёл раньше, чем она проснулась. Ну извините, кто ж знал, что вы такая стеснительная.

Мы слегка перекусили и вновь отправились в погоню за горизонтом. По пути немного разговорившись, Лаириэль рассказала мне, что Белегорн когда–то был командиром боевого круга «Тихий шелест», сильнейшего отряда. И на её памяти лишь два случая, включая этот, когда в высший круг попадает эльф не из знати, а за свои боевые заслуги. Я же, в свою очередь, проникся невольным уважением к её учителю, возможно, из–за этого его и пытались устранить? Видимо, он действительно был крут. Как она сказала, в высшем круге, конечно, все достаточно сильные воины, но туда они всё же попадают за счёт своего родства и связей, а таких мастеров как Белегорн можно по пальцам пересчитать во всем королевстве.

Я сначала хотел спросить, как же тогда так получилось, что он оказался прикованным к пещере. Но все же вовремя удержался, понимая, что политика есть политика, и жертвой подобных интриг мог стать каждый. Единственное, что у меня до сих пор слабо укладывалось в голове, это сложившийся образ эльфов и реалии данного мира. Здесь эльфы были… слишком человечны, что ли. Такая же жизнь, такие же страхи, точно такая же смерть, интриги и борьба за власть. Всё это мне напоминало обычных людей. Были среди них добрые и злые, прямолинейные и хитрые, а после крайней довольно неприятной встречи с Инуирилом я понял, что есть и безумные.

Пока мы бежали, я начал чувствовать зудящее чувство в груди. Неужели эта гребанная вампирская метка уже переползла на грудь? Но на этот раз мои опасения были напрасны. Я понял, что испытываю это чувство из–за амулета, подаренного богом. И вдруг, словно пробившись сквозь какие–то помехи, я начал различать чужой голос у себя в голове.

— Сэмиртон, я чувствую, что ты приближаешься! У тебя какие–то проблемы? Я сказал, что сам свяжусь с тобой, когда придёт время, — даже на таком расстоянии я чувствовал недовольство в словах бога. Неужели с помощью амулета я могу поддерживать с ним связь?