Зарождение легенды

Я не знал, как начать говорить, поэтому просто решил сказать про себя, словно мысли в голове.

— Я здесь по делам, выполняю одно задание. Я не один, если что. С принцессой эльфов, — на всякий случай решил я уточнить, мало ли что на уме у бога. Пусть лучше знает, чтобы потом ко мне претензий не было.

— Аа, так быстро, молодец, я в тебе не ошибся. Рвешься к знати, значит, — теперь уже в его голосе чувствовались довольные нотки с примесью ехидства.

— Да нет, не в этом плане. Я просто ей помогаю с одним заданием.

— ЧТООО?? КТО ПОСМЕЛ? — Тут мне невольно пришлось остановиться. Я чуть было не упал, схватившись за голову. Настолько сильно его гневный рев раздавался громом в моей голове. Именно рев. Такого резкого контраста после спокойной речи я никак не ожидал. Лаириэль, увидев моё состояние, непонимающе смотрела на меня.

— Ааай, что такое? Можешь как–то потише свирепствовать? И что вообще случилось? — С перекошенным от боли лицом я начал транслировать богу свои мысли.

— Кто посмел поставить на тебя метку жертвы? — Теперь его голос стал гораздо тише, но от этого ничуть не спокойнее. Он все так же был в ярости.

— А, ты об этом. Я сам был не в курсе, что это. Я решил заключить сделку с вампиром, чтобы он помог нам с выполнением этого задания, так как самим нам не справиться. И он оставил на мне какую–то метку, — решил я не врать своему богу.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься! Ты хочешь стать вечным кормом для вампиров? Их безвольной марионеткой? На каких условиях заключена сделка? — Его голос все так же разбивался о внутренние стенки моей головы.

— Через пять суток он должен найти меня и помочь освободить из одной пещеры эльфа. А я вроде как должен заплатить жизнью. На этом все.

— Сколько ещё времени осталось?

— Где–то половина дня, — ответил я богу, прикидывая, который сейчас час.

— Скажи эльфийке, что сейчас вернёшься! — в приказном порядке потребовал Руам.

— Аа? Что?

Принцесса все ещё удивлённо смотрела на меня, не понимая, что происходит.

— Ээм, Лаириэль, я сейчас вернусь.

— Аа? Что?

И меня начало засасывать, словно в черную дыру. Последнее, что я увидел, это её подскочившие до небес брови и невероятно расширившиеся и так достаточно широкие глаза.

Спустя два удара сердца я стою перед богом Руамом. Его взгляд не предвещает ничего хорошего. Желваки на скулах бегают туда–сюда, а губы сжаты в тонкую линию.

— В следующий раз, прежде чем заключить подозрительную сделку, посоветуйся со мной! — Вроде он не кричал и не говорил с яростью, но от его слов захотелось сжаться в комок и забиться в самый дальний угол, чтобы больше не гневить бога. Но я стоял ровно, с поднятой головой. И не знаю, показалось мне или нет, но Руам вроде это оценил.

— Так я бы и с радостью советоваться–то. Но как? Я же не знал, что могу с тобой связываться, — разводя руками, ответил я.

Руам закатил глаза: «Дааа… Ты же мой жрец. Причём единственный. Конечно, ты можешь со мной связываться, но не слишком часто, и не надо по пустякам».

Блин, точно, но откуда я ж мог знать? Я же во все эти жреческие дела никогда не вникал.

— Ну ладно, теперь буду знать. А что с меткой делать? — Я машинально снова тронул шею, где до сих пор виднелись незажившие укусы.

— Ничего смертельного нет, но и хорошего ничего ждать не стоит. Метку я сейчас уберу. Однако её последствия ещё на некоторое время останутся. Слишком долго ты тянул. Пять дней. Он не просто так указал тебе такой срок. К этому времени ты… так сказать, как раз замаринуешься.

Вот черт! Все–таки я был прав по поводу мариновки. Ахренеть!

Руам положил руку мне на рану, и она начала сильно жечь, словно он раскаленным металлом прижигал глубокий порез. Мне начало казаться, что даже характерный запах появился, когда он убрал руку. Я машинально посмотрел на плечо, вроде ничего не изменилось: чёрная паутина до сих пор была под моей кожей, но вот рану на шее мне уже нащупать не удалось.