Зарубежная фантастическая проза прошлых веков (сборник)

— Ради бога, Оберон! — внезапно взревел он, спугивая царившую в зале тишину. — Уж не хотите ли вы сказать, что вы на самом деле намерены завести все эти городские стены, городские стражи и прочее?

— Ну конечно, да, — спокойно сказало дитя. — Отчего же нет? Я строго придерживаюсь ваших политических принципов. Вы знаете, что я делаю, Баркер? Я веду себя, как истый баркерист. Я… впрочем, вас, быть может, не интересуют подробности моего баркеристского поведения.

— Говорите, говорите! — крикнул Баркер.

— Мое баркеристское поведение, по-видимому, не только интересует, но даже тревожит вас, — спокойно сказал Оберон, — А между тем в нем нет ничего сложного. Оно заключается в том, что я решил назначить по всему Лондону градоправителей по тому же самому принципу, по которому вы назначаете короля. Они будут назначаться в порядке последовательности и утверждаться моим указом. Так что вы можете спать спокойно, мой милый Баркер.

В глазах Баркера зажглось гневное пламя.

— Но послушайте, Квин, разве вы не видите, что это совсем другое дело? В центре это не играет почти никакой роли, потому что вся система деспотизма построена на единстве. Но если какая-нибудь дурацкая община или отдельный какой-нибудь болван…

— Я знаю, что вас тревожит, — спокойно сказал король Оберон. — Вы боитесь, что ваши таланты останутся без применения. Так слушайте же! — Он поднялся, исполненный несказанного величия. — Настоящим я, в знак особого благоволения к верноподданному моему Джеймсу Баркеру, нарушаю незыблемые основы Хартии городов и назначаю вышесказанного Баркера лордом Верховным правителем Южного Кенсингтона. Ну, вот и все в порядке, дорогой Джеймс. Будьте здоровы.

— Но, — начал Баркер.

— Аудиенция кончена, лорд-правитель, — улыбнулся король.

«Великая хартия вольных городов» была опубликована в то же утро и немедленно расклеена по всему фронтону дворца. Король деятельно помогал расклейщикам своими указаниями, стоя посередине улицы и, со склоненной набок головой, любуясь результатами их работы. Бесчисленные сэндвичмены побежали с воззванием по главным улицам города. Король выразил желание присоединиться к ним и даже был извлечен придворными из-под рекламного щита, придавившего его своей тяжестью; удержать его дома стоило обер-камергеру и капитану Боулеру большого труда.

Население оказало Хартии городов, выражаясь мягко, довольно смешанный прием. В одном отношении этот замечательный документ имел, однако, определенный успех. Во многих домах зимними вечерами его читали вслух под громовой хохот и выучивали наизусть, подобно произведениям бессмертного древнего классика м-ра В. В. Джекобса. Но когда мало-помалу выяснилось, что король отнюдь не шутит и намерен самым серьезным образом провести в жизнь свои нелепые фантазии об автономных городах с набатами, колоколами и городской стражей, веселье уступило место смущению. Лондонцы ничего не имели против того, чтобы король дурачился, но когда они поняли, что он собирается дурачить их, они вознегодовали; и со всех сторон посыпались протесты.

Лорд Верховный правитель славного и доблестного города Западного Кенсингтона написал королю почтительнейшее письмо, в котором указывал, что в государственных делах он, разумеется, никогда не позволит себе оспаривать какие-либо справедливые, с точки зрения короля, постановления, но что ни один уважающий себя гражданин и отец семейства не может примириться с тем, что при каждой его попытке выйти на улицу за ним увязывается пятеро глашатаев, трубящих в трубы и возвещающих во всеуслышание, что лорд Верховный правитель изволит отправлять письмо.

Лорд Верховный правитель Северного Кенсингтона — зажиточный суконщик — прислал короткое деловое письмо, весьма напоминавшее по стилю жалобу в правление железной дороги. Он указывал на величайший ущерб, причиненный его торговле присутствием алебардщиков, которых он принужден был повсюду таскать за собой. Однажды ему пришлось отказаться от деловой поездки в Сити, ибо в омнибусе не нашлось места для его свиты. Вследствие чего он покорнейше просит и т. д. и т. д.

Лорд Верховный правитель Шепхердс-Буша сообщал, что его жена терпеть не может, когда у нее на кухне толкутся разные люди.

Король выслушивал все эти жалобы с величайшим удовольствием и давал на них исчерпывающие, истинно королевские ответы; но на одном sine qua поп он настаивал самым решительным образом: на том, чтобы словесные петиции представлялись ему по всей форме — с трубами, перьями и алебардщиками. Увы! Среди градоправителей нашлось очень мало смельчаков, готовых подвергнуться издевательствам уличных мальчишек.