Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения

Харон собирается везти очередную партию мертвых и обращает их внимание на плачевное состояние своего суденышка. Он предлага­ет пассажирам освободиться от лишнего груза и просит Гермеса про­следить за этим. Вестник богов берется за дело. По его указанию философ-киник Менипп с готовностью бросает свой жалкий мешок и палку. И Гермес сажает его на почетное место возле рулевого. Кра­савцу Хермолаю Гермес велит снять с себя длинные волосы, румянец и вообще всю кожу. Тирану Лампиху приказывает оставить на берегу все богатство, а заодно — спесь и надменность. Полководцу прихо­дится бросить вооружение и трофеи. Философ-демагог вынужден рас­статься не только с ложью, невежеством и охотой до пустых споров, но и с косматой бородой и бровями. А когда раздосадованный фило­соф требует, чтобы Менипп оставил свою свободу, откровенность, благородство и смех, Гермес энергично возражает: это все — вещи легкие, их перевезти нетрудно, и они даже помогут в печальном пути. И ладья Харона отчаливает от берега.

XI. Кратет и Диоген

Кратет с иронией рассказывает Диогену о том, что двоюродные братья-богачи Мерих и Аристей, будучи сверстниками, всячески уха­живали друг за другом и каждый объявил наследником другого в на­дежде его пережить. В итоге же оба погибли в один и тот же час во время кораблекрушения.

А вот Кратет и Диоген не желали друг другу смерти, ибо не претен­довали на скудное имущество собрата, вполне довольствуясь взаимным обменом мудрыми мыслями — самым лучшим из наследуемых бо­гатств.

XII. Александр, Ганнибал, Минос и Сципион

Александр и Ганнибал оспаривают первенство в царстве мертвых. Минос предлагает каждому рассказать о своих деяниях. Великие пол­ководцы перечисляют свои общеизвестные победы и завоевания, вся­чески при этом стараясь унизить соперника. Но когда Минос собирается вынести решение, вдруг подает голос Сципион и напоми­нает, что именно он победил Ганнибала. В итоге первенство Минос присуждает Александру, второе место — Сципиону, а Ганнибал ока­зывается третьим.

XIII. Диоген и Александр

Диоген насмешливо замечает: Александр все ж оказался в царстве мертвых, несмотря на свое якобы божественное происхождение. Ве­ликий полководец вынужден согласиться. А пока вот уже тридцать дней его тело лежит в Вавилоне в ожидании пышных похорон в Египте, дабы он таким образом сделался одним из египетских богов. Диоген саркастически замечает, что Александр и после смерти не по­умнел: верит в такую чушь. А вдобавок он еще и плачет, вспоминая земные почести и услады. Неужели его воспитатель философ Аристо­тель не научил своего ученика: богатство, почести и прочие дары судь­бы не вечны. Александр с досадой признается, что его наставник был корыстолюбивым льстецом. Он доказывал, что богатство — тоже благо: таким образом, ему не было стыдно принимать подарки. В за­ключение Диоген советует Александру регулярно пить большими глотками воду из Леты: это поможет ему забыться и перестать скор­беть по Аристотелевым благам.

XIV. Филипп и Александр

Александр, встретившись на том свете с отцом, вынужден при­знать свое земное происхождение. Да он и раньше знал это, а под­держивал версию о своей божественной генеалогии для того, чтобы легче завоевать мир: большинство покоренных народов не решались оказывать сопротивление богу.

Филипп насмешливо замечает, что почти все, кого покорил его сын, не были достойными противниками и по храбрости, и по бое­вой выучке. Совсем не то что эллины, которых победил он, Филипп… Александр напоминает, что победил и скифов, и даже индийских сло­нов. А разве не он разрушил греческие Фивы?!

Да, Филипп слыхал об этом. Но ему смешно и грустно, что Алек­сандр перенимал нравы им же покоренных народов. Да и его хвале­ная храбрость не всегда была разумна. А теперь, когда люди узрели его мертвое тело, они окончательно убедились: Александр — вовсе не бог. И Филипп советует сыну расстаться с напыщенным самомнени­ем, познать самого себя и понять, что он — простой мертвец.

XV. Ахилл и Антилох

Антилох упрекает Ахилла в том, что он — неблагороден и неразу­мен: заявил, что лучше служить живым в качестве поденщика у бед­ного пахаря, чем царствовать над всеми мертвыми. Так не пристало говорить славнейшему из героев. Тем более Ахилл добровольно из­брал смерть в ореоле славы.

Ахилл оправдывается: посмертная слава на земле ему ни к чему, а среди мертвых — полное равноправие. Он утратил тут все: мертвые троянцы уже не боятся Ахилла, а греки не оказывают уважения.

Антилох утешает его: таков закон природы. И советует Ахиллу не роптать на судьбу, дабы не смешить других.

XVI. Диоген и Геракл

Диоген в своей обычной иронической манере спрашивает Геракла: как же это он, сын Зевса, тоже умер?! Великий атлет возражает:

«Настоящий Геракл обитает на небе, а я — только его призрак». Но Диоген сомневается, не вышло ли наоборот: сам Геракл — в царстве мертвых, а на небе — лишь его призрак.