Зарубежная повесть

— Это уже кощунство, сын мой! — обрушился он на Тота. — Сейчас самый разгар войны, когда люди пребывают в страхе за жизнь свою или оплакивают гибель близких… А ты тут ноешь по пустякам, когда следует воздать хвалу господу за то, что он привел к тебе в дом командира твоего сына! Теперь я жалею, что вообще затеял беседу с тобой!

Священник быстро вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью, послал соседского мальчонку за Маришкой, а сам во гневе принялся расхаживать по извилистым дорожкам сада.

— Не делай трагического лица, дочь моя, — сказал священник явившейся Маришке и повел ее к дому. — Там сидит этот недотепа, твой муж, забери его, пожалуйста.

Они вошли в дом. Тота и след простыл. Не было его ни под кроватью, ни под шкафом, ни среди грязного белья. Не было его и в собачьей конуре. Тот снова как сквозь землю провалился и не объявлялся вплоть до семичасовой обедни, когда до слуха его преподобия господина Томайи вновь донесся храп. Знакомый звук на сей раз исходил из-под кружевного покрывала главного алтаря. У священника от испуга застряли в горле всесильные слова святого обряда, и ему чуть не сделалось дурно.

Службу пришлось прервать. Верующие разбрелись. Тота втолкнули в ризницу и заперли дверь. Маришка разрыдалась.

— Что же мне теперь с ним делать? — вопрошала она священника. — Ведь у меня в доме гость, не могу же я с утра до ночи караулить мужа.

Священник задумался.

— Здесь трудно дать совет, Маришка, потому как мы, помимо прочего, должны постоянно помнить и о чрезмерной чувствительности твоего супруга.

— Вот именно, — кивнула Маришка. — Он даже карманный фонарик держать во рту не желает.

— А нельзя ли его попросту привязать к стулу? Тогда уж он наверняка не сбежит.

— Тут есть одна слабая сторона, — сказала Маришка. — Если он долгое время сидит не сходя с места, то он засыпает, бедняжка.

— Может, привязать ему колокольчик на шею? — предложил священник. — У меня как раз есть один лишний колокольчик для служки.

— Он был бы у нас аки агнец, — умилилась Маришка, но тут же отрицательно покачала головой. — Боюсь, что колокольчик будет раздражать господина майора.

— Ну, тогда сама подумай, что делать, — беспомощно развел руками священник. — Разум мой истощился.

— Побеседуйте с ним по душам, пожалуйста, — попросила Маришка. — Он всегда вас слушался, ваше преподобие.

Священник Томайи зашел в ризницу и побеседовал с Тотом по душам. Священник растолковал ему, что должен делать отец ради сына, особенно если речь идет о таком сыне, как Дюла. Это подействовало.

Лайош Тот торжественно поклялся, что в оставшиеся до отъезда майора дни он постарается преодолеть свои дурные наклонности: не будет больше убегать из дому и прятаться тоже не станет — ни под кровати, ни под алтари.

Священник простил его, зная, что Тот, если уж что обещал, сдержит слово. Так оно и вышло.

Тот направился прямо домой, однако не присоединился к домочадцам, а засел в уборной в саду. Там он просидел до самого ужина, а после еды снова заперся в будочке.

В уборной он просидел и все утро следующего дня. Когда Маришка постучала, Тот не ответил. Судя по всему, он спал.

Глава четвертая

Письмо на фронт