Зарубежные письма

Так оборачивается главная сейчас проблема для Запада, если стать на точку зрения западного человека, уносимого течением куда-то «не в ту сторону» нормального движения истории. Отсюда судорожные попытки схватиться за прочный берег у битников и хиппи, у отдельных, живущих инстинктом и тем, что зовется «интуицией», творцов искусства. Только берег, за который они хватаются, кисельный, в нем нет устойчивости, он вне материального русла истории. И самое страшное в этой сегодняшней проблеме для Запада — это поиски спасения у другого берега, судорожное хватание за противоположный берег традиции, берег прошлого, слезы по «старине» у мамушек и бабушек на фильме «Хэйди». Потому что этот берег — устойчивый и земной — захвачен на Западе рукою церкви. В Цюрихе ярче, чем где-либо еще, наталкиваешься на использование церковью в самых реакционных, неправедных целях всего, что носит само по себе знак нравственного качества. Если в политике многих западных государств реакционнейшую роль играет партия «христианских демократов», то в швейцарской республике рабочий класс опутывают «национально-христианские союзы». Церковь удивительно использует того, чьим именем она прикрывается. Если Христос изгнал торговцев из храма, то Ватикан наклеил его имя на свои банки; если Христос «принес не мир, но меч» на землю, как символ борьбы за правду, то с благословения церкви в Швейцарии в 1937 году заключен «знаменитый» (как о нем пишут буржуазные экономисты) мир между хозяевами и рабочими самой крупной промышленности — металлообрабатывающей. И организации, возникавшие, чтобы бороться с предпринимателями за рабочих и права их, отодвинуты «национально-христианским союзом». С чисто японским «патернализмом» поддерживает он мир между волками и овцами, отечески пуская в ход даже осуждение «замороженной зарплаты» (Lohnstopp) и умилительную теорию «взаимных уступок»… Христианские (на мой взгляд, квазихристианские) общества ведут пропаганду за святые традиции прошлого, за добрый мещанский быт, за осуждение секса, алкоголя, табака и крайностей технической революции; вы можете на улицах Цюриха получить немало всяких листочков и брошюрок с картинками, умильно убеждающих вас в грехе мира сего и призывающих лечь овцою рядом с волком в райском примирении всех классов и состояний, чинов и подчиненных, ибо это положено так самим богом на грешной земле. Нельзя сильнее скомпрометировать любую хорошую вещь, если пропагандировать ее берется реакционность. Когда зрители расходились после «Хэйди», их ждала на углу скромная девушка в очках. Она держала в руках стоику таких иллюстрированных листочков и деликатно раздавала их мамашам и бабушкам. Когда я прочитала образец этой пропаганды, слезы сразу высохли у меня на щеках. Нельзя выводить «среднюю» из столкновения добра и зла. Между угнетателем и угнетенным, между злом и добром не может возникнуть компромисс. Как писал Песталоцци о воспитании швейцарцев, голос нравственности может быть лишь «да», «да» и «нет», «нет»…

4. Помню, как несколько лет назад (чтоб быть точной, потому что для меня это был исторический день, — в среду 16 ноября 1966 года) ко мне в маленький номер моей безалкогольной гостиницы в Цюрихе вошел седой, старый человек, тяжело опирающийся на палку, румяный, с умным лицом, — Эдгар Воог. С ним была очень моложавая и энергичная жена его Лидия Карловна Воог. Чудесный старик, напомнивший мне большевиков-ленинцев, провел со мной весь день, а его жена показала на следующий день всю старую часть Цюриха, все памятные ленинские места, дом, где Ленин и Крупская жили, ресторан с деревянными лавками старинного деревенского типа и уюта, где собирались большевики, — словом, ввели меня оба в коммунистический мир Цюриха.

Старый секретарь Партии труда, Воог, умер недавно. А я запомнила его интересные рассказы, как эта партия (фактически коммунистическая) образовалась в 1943 году, с какими тяжелыми условиями пришлось ей встретиться и бороться, как в октябре 1944-го в Цюрихе провела она первый свой съезд и стала называть себя Партией труда Швейцарии с Центральным Комитетом в Цюрихе.