Зарубежный детектив

— Так вот, она назвала нам тогда очень странную фамилию погибшего под поездом... Бжендаль. Утверждала, что у него есть паспорт. Неправда. Найдено несколько лиц с такой фамилией, но паспорт на имя Бжендаля Тадеуша с известным нам описанием внешности нигде и никогда не выдавался.

— Значит, либо она лгала, либо паспорт был фальшивый.

— Вот именно.

— И значит, все начинается сначала?

— Сначала, старина, если тебя еще интересует это дело.

— Оно будет меня интересовать, — сказал Кортель, — если останусь в милиции.

Он слышал дыхание Беганьского.

— Я уже кое-что знаю, старина... Не волнуйся! Ты думаешь, мы гарантированы? Каждый из нас...

— Спасибо. Не будем говорить об этом...

— Да, я хотел бы с тобой поговорить...

— Я позвоню. А сейчас спешу.

Кортель и вправду спешил. К 11.30 была вызвана в комендатуру Золотая Аня. Потом надо будет еще раз допросить Пущака, а затем... Болеслав Окольский. Пущака арестовали под утро. Кортель позвонил в госпиталь и узнал анкетные данные сбитого машиной; его звали Мачей Ядек, и он был известен милиции. Трижды привлекался к суду за мелкие кражи, нигде не работал, пил, снимал где-то угол, так как жена выгнала его из дому. Врач констатировал, что состояние очень тяжелое и раненый не сможет пока давать показания.

Майор задействовал службу движения; поиски автомобиля, о котором ничего не было известно, оказались делом необычайно трудным. Опермашины и милицейские посты, дежурившие в ту ночь вблизи места происшествия, сделали подробные сообщения... Предполагалось, что разыскиваемый автомобиль уже не возвращался в Варшаву через Вал, а свернул на Блотах на Фаленицу и далее на любельскую дорогу, если, конечно, не поехал дальше в сторону Дублина и Пулав. Майор и Кортель просматривали список шоферов, оштрафованных между двадцатью тремя и двумя часами ночи. Они надеялись отыскать нечто интересное, не верили при этом в случайность, но именно случай им помог. В 24 часа на площади Вашингтона был оштрафован за неправильный обгон шофер такси 243 Антони Пущак. Это уже зацепка. Конечно, так или иначе надо было проверить алиби Пущака, так же как и алиби Ладыня и Рыдзевского (хотя майор неохотно давал согласие даже на их допрос, придавая большое значение информации, добытой от Золотой Ани), но присутствие бывшего жениха Казимиры Вашко именно в это время на площади Вашингтона показалось подозрительным. В списке штрафов, наложенных на шоферов, кроме этой детали, не нашлось ничего, что заслуживало бы внимания. Разве что еще один случай: в 0.40, уже на Фаленице, наказан за превышение скорости на застроенной территории водитель «сирены» Анджей Казимирчак. Кортель записал себе эту фамилию.

Они поехали к Пущаку. Жил он в старом доме. Во дворе около дома они увидели такси за номером 243. Сразу бросилось в глаза: голубая «Варшава» блестела необычайной свежестью. Было видно, что ее хорошо вымыли и вычистили совсем недавно — около автомобиля еще остались лужицы воды. Специалист службы движения приступил к подробному осмотру машины. На правой стороне переднего щита он нашел небольшую вмятину и царапину.

— Экспертиза установит, — сказал он и тут же добавил: — Но и экспертиза может ничего конкретного не показать, если, например, пострадавший смог в последнюю минуту отскочить в сторону и автомобиль ударил его только буфером, в таком случае тщательное мытье и чистка могли устранить следы. — Он немного подумал. — Почти все следы. Впрочем, исследуем царапины...

Они разбудили дворника и пошли на второй этаж. Открыла им Янина Пущак. В помятом халате, растрепанная, она выглядела еще хуже, чем тогда, когда приходила в комендатуру. Она не скрывала испуга...

— Пан капитан, боже мой...

— Во сколько вернулся ваш муж?

— Я спала, — шептала она, — не знаю. А что произошло, еще что-то случилось?

— Разбудите его, пожалуйста.

Они ожидали в душной комнате, заставленной мебелью, всякого рода безделушками, которые, вероятно, годами накапливались родителями Янины. Кортель сел на диван и забавлялся с плюшевым мишкой. Майор открыл окно. Оба они вымотались, но о сне уже не мечтали, скорее о кофе, который регулярно делала секретарша майора.

Пущак протирал припухшие глаза.

— Снова что-нибудь? — не очень вежливо спросил он вместо приветствия. — Когда же это все кончится?

— Когда вы наконец начнете говорить правду! — резко бросил майор.

— Я?..

— Расскажите подробней, какие маршруты были у вас с десяти часов вечера?

Пущак сел, закурил.

— Сейчас... После ужина — я ужинал дома — я поехал снова. Сначала от улицы Коперника я вез пассажиров на Мокотов... До телестудии. Ехали двое мужчин: одни старый, толстый, а второй молодой, лысый. Называли друг друга профессорами. Говорили о каких-то странных вещах, можно проверить...

— Ничего не скрывай, — нервно зашептала Янина.