Зарубежный детектив

Но вот становится известно, что уже несколько дней по ночам на кладбище звучат передачи антифранкистской радиостанции и жители городка собираются там послушать правдивую информацию. Начальство Плиния поручает ему расследовать это дело, а ему хочется разобраться совсем в другом: кто убил доктора дона Антонио? Но из-за козней руководства муниципалитета Плиний отстранен от ведения уголовных дел. Ему предписано штрафовать водителей машин, нарушающих правила, разнимать публичные драки, сопровождать уличные шествия... О том, как разрешатся все эти проблемы, читатель узнает из романа, а мне хотелось бы отметить такие его достоинства, как гуманизм, окрашенный тонким и добрым юмором, сочный и яркий язык, блестящее умение автора передать колорит и своеобразие жизни маленького испанского городка, создать полнокровные, запоминающиеся характеры героев.

События в романе «Опять воскресенье» разворачиваются еще в годы франкистского режима, но люди исполнены надежд на близкие перемены.

Три очень разных остросюжетных произведения представлены в сборнике. Их герои, сыщики и сотрудник ЦРУ, не похожи друг на друга ни характерами, ни методами, с помощью которых они ведут расследования. Но главное их отличие — в мировоззрении, в тех критериях, по которым они судят о том, что есть Добро и Зло. Каждый из них — истинный представитель своей социальной системы.

Прочитанные один за другим, детективы сборника дают определенную картину пестрого мира, в котором мы живем.

СЕРГЕЙ ВЫСОЦКИЙ

ЗБИГНЕВ САФЬЯН ГРАБИТЕЛИ ПОВЕСТЬ

Zbigniew Safjan. Włamywacze. Iskry. Warszawa, 1971.

I

Открыв дверь своего кабинета, Кортель сразу увидел его, хотя считал, что этот человек уже ушел. Он сидел на низком стуле около двери, съежившись, с вытянутыми ногами, как сидят ночью в купе поезда уставшие за день пассажиры. Коридор и впрямь напоминал вагон, покинутый пассажирами: пустые скамейки, окурки, опрокинутые урны. В глубине коридора, около самого выхода на лестничную площадку, прислонившись к стене, стоял милиционер.

Кортель хлопнул дверью, и ожидавший его мужчина вскочил со стула. Он был высокий и худой. Длинные руки его, словно чужие, беспомощно повисли вдоль тела. Теряя равновесие, мужчина качнулся в сторону Кортеля.

— Я же вам подписал пропуск! — возмутился капитан, но тут же, что-то вспомнив, добавил мягче: — Что у вас еще?

Мужчина поднял голову, лицо его было плоское, глаза бесцветные, без ресниц.

— Дело в том, что... — начал он, — я хочу дать показания.

— Вы уже давали. Хотите изменить показания?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Дополнить, — наконец сказал он.

— Прошу вас немного подождать.

Мужчина снова сел, замер в прежней позе. Кортель зашел в кабинет. На его письменном столе в беспорядке лежали бумаги: протокол, показания свидетелей. Кортель запихнул их в папку и открыл окно. Воздух был влажным и теплым, на Варшаву опустился туман, и под окном, по улице Новотки, проезжали автомобили с включенными фарами. «Опять туман», — подумал Кортель и бросил беспокойный взгляд на телефонный аппарат, словно ему, инспектору Кортелю, сейчас позвонят и снова повторится происшествие прошлой ночи... Его преследовало навязчивое желание прочитать новую сводку, еще раз сопоставить все факты, чтобы найти что-то такое, что позволит создать хотя бы предварительную гипотезу... «Почему именно опушка леса? Трижды опушка леса... Мчащийся экспресс проходит через переезд... Минуточку! Проверено ли, что это за переезд?..»

А впрочем, это не его дело. Два часа назад Кортель получил новое задание, за которое должен взяться со всей энергией. «Со всей энергией», — подчеркнул шеф.

Кортель без интереса снова раскрыл протокол, неохотно взглянул еще раз на план виллы и вдруг почувствовал то знакомое беспокойство, которое охватывало его всегда, когда он находил что-то неясное в первых абзацах дела.