Зарубежный детектив 1977

Уильям Харви Шаттук Рэнделл проживал на первом этаже Шератон-холла, общежития медицинской школы. Его комната, как и большинство других, была рассчитана на одного постояльца, но значительно превосходила размерами любую другую в том же здании. Она была гораздо просторнее, чем та каморка на четвертом этаже, в которой в бытность свою здешним студентом ютился я. Комнаты наверху много дешевле.

Теперь тут все перекрасили, и стены, которые в мои времена были грязно-серыми, как яйца доисторических ящеров, стали тошнотворно-зелеными. Но коридоры остались все такими же мрачными, лестницы – такими же грязными, воздух – таким же затхлым. Тут по-прежнему воняло нестиранными носками, учебниками и хлоркой.

Рэнделл обустроил свое жилище с большим вкусом. Старинное убранство, мебель, достойная версальского аукциона. От потертого алого бархата и обшарпанной позолоты веяло каким-то тусклым великолепием и светлой тоской по былым временам.

Рэнделл отступил в сторону и пригласил меня войти, даже не поинтересовавшись, кто я такой. Наверное, с первого взгляда распознал во мне эскулапа. Если долго трешься среди врачей, у тебя вырабатывается чутье на них.

Я вошел в комнату и сел.

– Вы насчет Карен? – спросил он скорее озабоченно, чем печально, словно только что вернулся с важного совещания или, наоборот, собирался куда-то бежать.

– Да, – ответил я. – Понимаю, что сейчас не время…

– Ничего страшного. Спрашивайте.

Я закурил сигарету и бросил спичку в золоченую пепельницу венецианского стекла, безобразную, но явно дорогую.

– Я хотел поговорить с вами о ней.

– Что ж, давайте.

Я все ждал, когда же он спросит, кто я такой, но его это, похоже, не волновало. Уильям устроился в кресле напротив меня, закинул ногу на ногу и сказал:

– Итак, что вы хотите знать?

– Когда вы последний раз видели ее?

– В субботу. Она приехала из Нортгемптона автобусом, и я встретил ее на автовокзале вскоре после обеда. У меня было часа два времени, и я довез Карен до дома.

– Как она выглядела?

Уильям передернул плечами.

– Нормально. Все было в порядке. Карен держалась бодрячком, все рассказывала мне про колледж и свою подружку. А еще болтала о тряпках и тому подобной ерунде.

– Она не нервничала? Не казалась подавленной?

– Ничуть. Вела себя как обычно. Может, немного волновалась, потому что вернулась домой после долгой отлучки. Чуть-чуть тревожилась из-за учебы. Родители до сих пор считают Карен маленькой девочкой, и она была убеждена, что они не верят в ее способность усваивать знания. Она была.., как бы это сказать? Немного дерзкой, что ли.

– А до прошлой субботы? Когда вы виделись последний раз?

– Не знаю. Вероятно, в конце августа.

– Значит, в субботу произошло своего рода воссоединение семьи?

– Да, – подтвердил Уильям. – Я всегда радовался встречам с сестрой. Она была настоящим живчиком и обладала способностями мима. Умела сыграть профессора или влюбленного юношу так, что вы покатывались со смеху. Это умение и помогло ей заполучить машину.

– Машину?

– В субботу вечером мы ужинали всей семьей – Карен, я, Ив и дядя Питер.

– Ив?

– Моя мачеха, – объяснил Уильям. – Мы зовем ее Ив.

– Значит, вас было пятеро.

– Четверо.

– А ваш отец?

– Он работал, – Уильям произнес это таким деловитым тоном, что я предпочел воздержаться от расспросов.

– Карен понадобилась машина, – продолжал он, – а Ив ей отказала: не хотела, чтобы Карен каталась ночи напролет. Тогда она обратилась к дядюшке Питеру, которого легче уговорить. Ему тоже не хотелось снабжать Карен колесами, но она пригрозила, что начнет имитировать его, и тотчас получила желаемое.

– А как же сам Питер добрался до дома?

– Я подвез его по пути сюда.

– Значит, в субботу вы провели в обществе Карен несколько часов?

– Да, с часу дня до десяти вечера.

– А потом уехали с вашим дядюшкой?

– Совершенно верно.

– А Карен?

– Осталась с Ив.

– Она уходила из дома тем вечером?

– Наверное. Иначе зачем бы ей машина?

– Не сказала, куда отправляется?

– В Гарвард. У нее там подружки.

– Вы видели ее в воскресенье?

– Нет, только в субботу.

– Скажите, не показалось ли вам, что у Карен несколько необычный вид?

Уильям покачал головой:

– Нет. Карен как Карен. Немножко поправилась, но такое бывает со всеми первокурсницами. Летом она много двигалась, играла в теннис, плавала, а с началом занятий все эти упражнения пришлось прекратить, вот она и накинула несколько фунтов. – Он тускло улыбнулся. – Мы даже подшучивали над ней. Карен сетовала на отвратительную еду, а мы ответили, что еда, должно быть, не так уж плоха, раз от нее раздаются вширь.

– Карен всегда была склонна к полноте?

– Наоборот. Тщедушная, почти костлявая, она изрядно смахивала на мальчишку. А потом вдруг налилась и расцвела, словно бабочка вылупилась из кокона.

– Значит, прежде у нее никогда не бывало избыточного веса?

Уильям пожал плечами.

– Не знаю. По правде говоря, я не обращал на это внимания.

– А больше вы ничего не заметили?

– Ничего.