Зарубежный детектив (1989)

— Такая инструкция существует, — невозмутимо кивнул Яначек, — но на практике все иначе. Если придерживаться всех инструкций, то выставку мы будем готовить год. Я ходил туда с рулеткой, чтобы измерить несколько картин: мне нужно было распланировать их размещение в интерьере. Просить каждый раз из-за этого разрешение в институте, согласитесь, было бы невозможно. В конце концов, Мария Залеска помогала группе инвентаризации каждую свободную минуту. Просто так, из интереса, и у нее тоже не было разрешения.

— Ошибаетесь, было. Она занималась инвентаризацией как первоклассный специалист. А вам там абсолютно нечего было делать. Представьте себе такую ситуацию. — Янда наклонился, оперевшись локтями о стол. — Ревизия, которую проведут в замке в ближайшие дни, не обнаружит некоторых ценных предметов, указанных в списке. Вам, единственному постороннему человеку, заходившему в хранилище без разрешения, это сулит большие неприятности.

— Не думаю, — улыбнулся Яначек. — Вы правы, ревизия определенно выявит какую-нибудь недостачу. У Беранека там такой кавардак! Но ведь надо еще доказать, что именно данный человек похитил. Иначе не избежать осложнений.

— В нормальной ситуации — возможно. Но в замке совершено убийство. В замке, пан Яначек, который доверху набит ценными произведениями искусства. Одним из первых здесь возникает мотив…

— Ошибаетесь, — прервал его Яначек. продолжая улыбаться. — Вы не знаете, да и не можете знать, атмосферы замка Клени. Поэтому в тот вечер я говорил о драмах Шекспира.

Но Янда и не подумал расспрашивать архитектора об атмосфере.

— Как вы попали в хранилище? — спросил он сухо. — Где вы взяли ключ? Или у кого?

— Ключ торчал в замке, — ответил Яначек спокойно, — но я к нему даже не прикоснулся, было не заперто. Там, наверное, где-нибудь шлялся Беранек — возможно, убирался или торчал у другого окна. Спросите его, это было примерно в половице седьмого. Я за той ссорой наблюдал до самого конца, потом измерил, что мне надо, и ушел. Спросите, куда? В свою конуру, ужинать. Питаюсь скромно, я человек небогатый. Потом вернулся в выставочные залы и работал почти до темноты. Закончив, бродил в одиночестве и размышлял. Пока мое внимание не привлек тот крик,

— Крик? — не сдержался Янда.

— Вам, пан капитан, скорее всего рассказывали о мирной беседе в сумеречном коридоре. Прекрасный Рудольф меня уже уговаривал говорить с вами только о моем любимом Шекспире и «забыть» обо всем остальном. Но я на это не пойду. Убийство, сказали вы, — происшествие чрезвычайное, поэтому правда и ничто, кроме правды, будет моим щитом.

— И той правдой является?.. — нетерпеливо вмешался Коварж.

— Прежде всего то, — повернулся к нему Яначек, — что те трое страшно ссорились. Я был в зале недалеко от места, где они стояли, подошел к дверям и увидел, что началась склока. Представьте себе, взрослые люди, а сцепились, как школьники на перемене. Неприятно было наблюдать за этим, поэтому я и вмешался. Они сразу прекратили и стали по-глупому притворяться, что ничего не произошло.

— Вот об этом подробнее, — распорядился Янда. — Кто? С кем ссорился? Из-за чего?

— Гаклу, видимо, очень нужно было поговорить с Марией наедине, и он пытался увести ее на улицу. Ленка противилась этому. Вначале казалось, что дамы сумеют договориться. Они дружно называли его лгуном или обвиняли в аморальности, точно не помню. Потом Ленка перегнула палку — сами понимаете, юность иногда безрассудна, — сказала, что Гакл несет ей всякую чушь или что-то в этом роде. Он надулся, отвернулся от нее и хотел увести Марию. А та вдруг стала грозить, что может кое-что рассказать о пашей крошке. Скорее всего имела в виду ту сцену у Рафаэля. Лейка подскочила к Марии как тигрица. Гакл с большим трудом оттащил ее. В этот момент я и заговорил о Шекспире.

— Хм… — покрутил головой Янда, — расскажите все еще раз, сначала.

Яначек повторил все, добавляя подробности и используя яркие метафоры.