Зарубежный детектив

Пембертон переглянулся с Перри Мейсоном и откусил у сигары кончик.

— Вот, — сказал он, — получили.

— Девушка изо всех сил старается выглядеть как можно непривлекательней, — нахмурившись, заметил Мейсон, — но для экономки она больно уж молода, и не исключено, что, пока миссис Фоули была прикована к постели болезнью, события приняли оборот, заставивший ее внезапно уехать.

— Сплетничаете, Мейсон? — спросил Пембертон.

— Нет, — серьезно ответил Мейсон, — всего лишь выдвигаю предположение.

— А зачем его выдвигать?

— Затем, — сказал Мейсон, — что, если некто обвиняет моего клиента, утверждая, будто мой клиент сумасшедший, этот некто должен быть готов к решительному отпору.

Дверь черного хода открылась, и появилась миссис Бентон.

— Извините, — сказала она. — Мистер Фоули просит вас пройти в дом. Напрасно я разозлилась и ушла. Вы на меня не сердитесь?

— Бросьте, — ответил Билл Пембертон, — это мы виноваты. — И он поглядел на Перри Мейсона.

— Я приехал сюда, — заявил тот, — получить информацию и проследить, чтобы с моим клиентом не обошлись предвзято.

— Нет, — неторопливо произнес Билл Пембертон, — мы приехали сюда выяснить, выла ли собака на самом деле. Этим, я считаю, мы и должны ограничиться.

Перри Мейсон промолчал.

Молодая женщина провела их на кухню. Маленький стройный китаец в поварском переднике внимательно посмотрел на них блестящими глазами-бусинками.

— Вчемся дела? — спросил он.

— Мы пытаемся разобраться с собакой… — начал Перри Мейсон, но Пембертон его перебил:

— Минуточку, Мейсон, прошу вас, дайте мне. Уж я-то знаю, как разговаривать с китаёзой. Как тебя звать? — спросил он.

— А Вонг.

— Ты здесь стряпать?

— Я стряпать.

— Знать большой полицейский собака?

— Много знать.

— Слышать собака шуметь? Слышать его ночью выть?

Китаец медленно покачал головой.

— Собака не выть? — спросил Пембертон.

— Нет выть, — ответил китаец.

Пембертон пожал плечами:

— Вот и вся дребедень, чего еще нужно? Сами можете судить, Мейсон, что к чему. Ваш парень просто-напросто спятил, и дело с концом.

— Я бы, однако, — возразил Перри Мейсон, — расспросил этого китайчонка немножечко по-другому.

— Да бросьте вы, — сказал Пембертон, — я знаю, как с ними разговаривать, — научился на лотерейных делах. С ними только так и можно. Другого жаргона они просто не понимают. Так они сами разговаривают, так и английскому учатся. Только так от них что-нибудь и узнаешь. Попробуйте поразглагольствовать с ними на нормальном языке, которого они не понимают, — на любой вопрос услышите «да», а они ведь и соображать не будут, с чем соглашаются.

— Мне кажется, — сказала миссис Бентон, — мистер Фоули просил бы вас, господа, подождать в библиотеке, если вы не против. Он вернется сию секунду.

Она открыла дверь кухни и пропустила Пембертона и Мейсона вперед. Они прошли через буфетную, столовую, гостиную, свернули налево и оказались в библиотеке, стены которой были уставлены книгами с пола до потолка. В середине комнаты стоял массивный длинный стол, а также глубокие кожаные кресла с торшером у каждого. Над высокими окнами были карнизы с тяжелыми портьерами, которые так плотно сдвигались с помощью шнуров, что снаружи в комнату не проникал ни единый луч света.

— Полагаю, — сказала миссис Бентон, — если вы присядете на…

Дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Клинтон Фоули с искаженным лицом и горящими глазами. В руках он держал какую-то бумагу.

— Все кончено, — произнес он. — О собаке можно не беспокоиться.

Помощник шерифа невозмутимо затянулся сигарой.

— Я перестал о ней беспокоиться, как только поговорил с этой женщиной и поваром-китайцем, — заметил он. — Сейчас мы отправимся побеседовать с Картрайтом.

Фоули рассмеялся резким звенящим смехом, при звуке которого Билл Пембертон вынул изо рта сигару и воззрился на него, удивленно наморщив лоб.

— Что-то стряслось? — спросил он.

— Моя жена, — ответил Клинтон Фоули, пытаясь сохранить чувство собственного достоинства, — не нашла ничего лучшего, как сбежать из дома. Она удрала с другим.

Пембертон ничего не сказал. Перри Мейсон стоял, широко расставив ноги; он посмотрел на Фоули, затем на молодую экономку и перевел взгляд на Пембертона.

— Возможно, господа, вам будет интересно узнать, — продолжал Фоули с тяжеловесным достоинством человека, пытающегося скрыть свои чувства, — что предметом ее любви, лицом, занявшим в ее жизни место, принадлежавшее мне, оказался не кто иной, как джентльмен, проживающий в соседнем доме, — наш уважаемый современник мистер Артур Картрайт, тот самый, кто устроил вам этот тарарам с воющим псом, чтобы получить возможность осуществить задуманное и скрыться с моей женой, пока я был занят объяснениями в полиции.

Перри Мейсон вполголоса сказал Пембертону:

— Ну, так это доказывает, что он не сумасшедший, а хитер как лис.

Фоули шагнул в комнату, не спуская с Перри Мейсона разъяренного взгляда.

— Достаточно, сэр, — произнес он. — Вы здесь с моего согласия, так что попрошу оставить ваши замечания при себе.